Молодежный сленг по праву считается языковым феноменом и, вполне возможно, может стать самостоятельной дисциплиной на языковых факультетах гуманитарных вузов. Изучением занимаются сотни филологов по всему миру. Он содержит в себе огромный пласт богатых лингвистических словообразований. Особый интерес представляет сленг 90-х годов. «МИР 24» решил вспомнить молодежные словечки той эпохи.
ЧТО ТАКОЕ СЛЕНГ
Как известно, сленгом называется набор специальных слов или старых лексем с новым значением, которые употребляется в различных группах людей (профессиональных, общественных, возрастных и др).
В Европе этот термин получил широкое распространение в начале XIX века. Этимология слова спорная. Известные британские лингвисты Дж. Б. Гриноу и Дж. Л. Киттридж назвали сленг «языком-бродягой, слоняющийся в окрестностях литературной речи и стремящийся пробить себе дорогу в самое изысканное общество».
Язык, как известно, живой организм, и часто многие слова и обороты речи, которые сначала существовали как сленг, постепенно становятся популярными в обществе и входят в литературный язык. Например, такие существительные, как шумиха , шпаргалка и глагол провалиться (потерпеть неудачу), первоначально были сленгом.
Не чужды молодежному сленгу были известные писатели позапрошлого века, которые специально вкладывали эти слова в уста героев, чтобы подчеркнуть их происхождение. Сленг, в частности, использовали Гоголь, Помяловский, Мельников-Печерский и другие прозаики.
Сленг часто путают с просторечием. Однако, в отличие от него, сленгом активно пользуются образованные люди или представители определенной профессиональной или возрастной группы. Часто эти специфические слова и являются своего рода маркером, который указывает на принадлежность человека к определенной социальной группе, например, молодежный сленг.
Обычно сленг не подразумевает какой-то строгой формальной регламентации. Скорее наоборот, он показывает пути развития разговорной речи.
ЛИХОЙ МОЛОДЕЖНЫЙ СЛЕНГ 90-Х
Особый интерес у лингвистов представляет молодежный сленг 90-х годов, когда на волне перестройки, крушения советского строя и начала активных контактов с Западом в нашей жизни стали появляться новые реалии, а с ними и новые слова в языке. С другой стороны, в язык стали проникать слова и понятия из криминального мира, получая новую семантику и коннотации. Вспомним некоторые из них.
Сленговые выражения можно включить в определенные тематические группы, то есть те сферы, в которых они зародились и употребляются. К примеру, музыка, алкоголь(наркотики), секс, спорт, криминальный мир и другие. Родом из 90-х такие словечки, как:
автопилот (слишком пьяный);
белка (пьянка или даже сильная пьянка - по аналогии с белой горячкой);
блондинка (так говорили о водке - она белая, прозрачная, чистая);
бодяжить (мешать напитки или наркотики);
бурда (некачественный алкоголь, а позднее - нечто мутное, непонятное);
бухать, дерябнуть, сливу залить, ужалиться, уехать (синонимы слова «выпить»);
промокашка (доза наркотика, кислоты);
приход (состояние после употребления наркотиков);
резидент (поставщик наркотиков);
синька (алкоголь, как правило, некачественный);
смолка (анаша).
ствол (оружие, в другом значении - бутылка водки).
чарка (бутылка водки)
шмаль, штакет (анаша).
Другая крупная группа слов связана с любовными отношениями между молодыми людьми, сексом:
баунти (любовь);
вервольф, кибальчиш (бабник);
ворона (женщина);
дося (девушка из другого общества);
ежовая маруха (строгая жена);
забава путятишна, мочалка (веселая девушка);
киска (красивая девушка);
кобыла, кобыздоха, козява, крокодил, лапоста (некрасивая девушка);
кот (любимец женщин);
малявка (накрашенная девушка).
Напомним, как верно произносить, говорить и писать - проверит знания и научит программа . Новый сезон в эфире телеканала «МИР» с 3 сентября. Программа выходит на 18-й кнопке по воскресеньям в 7:20.
Как разговаривали в школе и во дворе те, кому сейчас под 30? Некоторые по ошибке считают молодежный сленг «языковым мусором», забывая, что именно в этих нелепых словах и выражениях лучше всего отражается время.
Лингвисты посвящают этой теме диссертации, писатели используют сленг для создания ярких образов, а мы, поколение 1990-х, ностальгически улыбаемся, вспомнив, как «клево» было болтать с друзьями по «домашнему» и как на «чирик» можно было купить в «столовке» целую пиццу. Редакция сайт задумалась: какие слова отошли в прошлое и можем ли мы понять язык нынешних школьников?
«Компьютерные словечки»
Молодежный сленг явление не новое, но только в нулевых у него появился такой мощный источник подпитки, как жаргон программистов и геймеров. В начале 2000-х компьютеры дома были не у всех: школьники ходили играть к более обеспеченным друзьям или тратили карманные деньги в интернет-кафе. 
Хитом того времени была «Контра» (Cоunter-Strikе). Старшеклассники «рубились в Контру» вечерами напролет, ведь в этой командной игре блаженное сидение за компьютером сочеталось с атмосферой боевого братства.
Но даже если человек только рисовал в Paint или раскладывал на компьютере пасьянс, было модно «косить» под «циничного сисадмина»: говорить «клава» вместо «клавиатура», «аська» вместо ICQ, «сидюк» вместо CD. Закономерно, что с появлением новых технологий многие слова ушли в прошлое. Например, уже никто не помнит слово «флоппик» (устройство для чтения дискет), просто потому что сами дискеты давно не используются.
«Олбанский язык»
Жаргон «падонкафф» очень быстро устарел и так разозлил некоторых граждан, что качнул маятник в обратную сторону: в Рунете появились борцы за идеальную грамотность. Но тогда, в начале 2000-х, слова «кросафчег», «аффтар», «выпей йаду», «ржунимагу», «аццки» читались как откровения. 
В исковерканной орфографии виделся острый сарказм, на который так падки школьники во все времена. Кроме того, такое искажение слов было сравнительно новым источником молодежного сленга: раньше его основу составляли английские слова или слова с переносным значением.
Пика популярности «олбанский язык» достиг в 2006 году, когда выражение «Превед, Медвед!» вышло на официальный уровень. Дело в том что во время интернет-конференции пользователи Рунета спросили об отношении к «МЕДВЕДУ» президента Владимира Путина. И хотя оригинальный вопрос в эфире не прозвучал, «олбанский» попал в фокус внимания общественности и стал осмысляться как культурный феномен.
Слова из «инглиша»
Отследить год появления в молодежном сленге того или иного англицизма очень трудно. Неизвестно, почему одни слова вошли в русский язык еще в 1980-е, а другие прижились в 2000-х. Ясно, что с распространением субкультур и модой на изучение английского, иностранных слов стало больше, но это не значит, что до перестройки их в русском не существовало. В фильме «Служебный роман » Эльдара Рязанова звучит, например, слово «шузы» (т.е. обувь). Это слово было в ходу еще в тусовке стиляг. 
Многие англицизмы вполне нейтральны и до сих пор уместны в определенных ситуациях («юзать», «гоу», «фейк», «фича»). Но есть и такие слова, с которыми стоит быть поаккуратнее: они безнадежно устарели. Каждое десятилетие изобретались сленговые выражения для обозначения девушек: «баруха», «герла», «мочалка», «систер». В 2000-х из англоязычного молодежного сленга было заимствовано слово chick (буквально –«цыпочка»).
Благодаря отечественным рэперам (в частности, Тимати), «чиками» стали называть симпатичных девчонок, а «чикулями» прозвали гламурных барышень, которые любят ходить по клубам. В 2017 году красивые девушки, разумеется, никуда не исчезли, но звать их «чиками» можно лишь с большой долей самоиронии. Вас могут не так понять или попросту заподозрить в сексизме. Признаем, что нынешние школьники знают о феминистском движении намного больше, чем их ровесники в начале 2000-х.
Дворовый жаргон
Есть слова, к которым, повзрослев, мы уже не вернемся, хотя в них нет ничего предосудительного. Взять хотя бы наречия «галимо» и «клево». С одной стороны, их можно использовать в разговорной речи, ведь эти слова выразительны, общеизвестны и не принадлежат к матерным. С другой стороны, дворовые наречия бросают тень на того, кто ими злоупотребляет. 
Такого человека могут счесть недостаточно образованным, инфантильным или грубым. Причем отрицательная оценка будет выставлена неосознанно, на основании «общего впечатления». Чтобы не попасть впросак, старайтесь подбирать синонимы к «спорным» единицам сленга. Например, слово «децл» лучше заменить словом «мало», а слово «чума!» – каким-нибудь другим восторженным восклицанием.
На каком сленге говорят сейчас
Сейчас у детей и подростков в ходу совсем другие слова, которых мы не знаем: всякие там «изи катка» (быстрая победа) и «рил ток» (предметный разговор) и «изи-изи» (просто-просто). Впрочем, многие из них понемногу становятся понятными всем носителям русского языка. Так, словечки «хайп» (синоним слов «ажиотаж» и «шумиха» вокруг конкретной персоны) и «рил ток» всего за пару месяцев перекочевали в рекламу и комедийные телепроекты благодаря историческому рэп-баттлу между Оксимироном и Гнойным (и последовавшего за ним интервью Гнойного Юрию Дудю). 
А вроде бы новое «зашквар» (позор, поражение) при более детальном изучении оказывается родом из сленга все тех же старших братьев и андеграундной культуры нулевых. Туда, в свою очередь, это слово и вовсе пришло из блатной фени.
Язык нового поколения максимально предметен – очень часто он напрямую связан с новыми гаджетами и изобретениями. Глагол «вейпить» означает использование модных нынче электронных сигарет. Сигареты есть? Есть и слово! Главное, не путать его с «вайбить», что означает «общаться в Viber» – популярном мессенджере.
Еще одна отличительная черта сленга «десятых» – повсеместная тяга к сокращению и интернет-англицизмам. Иногда в речь приходят служебные команды ПК, вроде мегапопулярного «ок» (не «окей», а именно «ок»). И даже родное слово «нормально» за пару лет урезалось до «норм». Кто-то назовет это уродованием родной речи, но более лояльные «старики» увидят в словоформах-коротышах благородное желание скорее донести свои мысли до собеседника.
В конце концов, сленг еще никогда не приводил к тотальному непониманию между поколениями. Ведь за новыми словами почти всегда можно разглядеть знакомые смыслы и эмоции. А если вы хотите вспомнить, как выглядели представители самой яркой субкультуры 90-х, редакция узнайвсё.рф предлагает вам материал о панках в постсоветской России.
Подпишитесь на наш канал в Яндекс.Дзен
7 сентября 1992 года в газете «Коммерсант» впервые был использован термин «новые русские». Это клише обозначало предпринимателей нового типа, сделавших состояние в 1990-е годы.
Термин вскоре после своего появления стал использоваться в отрицательном и ироничном значении: «новыми русскими» стали называть стремительно разбогатевших (как правило, незаконным способом) людей, которые не отличались высоким уровнем интеллекта и продолжали использовать лексику социальных низов.
В день рождения фразеологизма АиФ.ru вспоминает другие слова, которые вошли в нашу речь в 90-х годах.
Ваучер — так в России называли — ценную бумагу, которая предоставляла право её владельцу приобретать государственную и муниципальную собственность. В 1993 году будущий президент и премьер-министр РФ Дмитрий Медведев писал: «Этот заимствованный термин (от английского voucher — расписка, гарантийное свидетельство) не слишком удачен, ибо затемняет самую суть приватизационного чека. Однако и термин «чек» в сочетании с определением «приватизационный» неадекватно отражает существо данной ценной бумаги».
Фото: РИА Новости / Игорь Михалев
Капуста — это слово в значении «деньги» родилось внутри воровского жаргона. Точная этимология слова неизвестна. Возможно, капуста отдалённо напоминает пачку купюр. К тому же капуста зелёная, как и доллары.
Тусовка — поначалу тусовкой называли молодёжную компанию, а «тусоваться» означало «слоняться без цели, общаться в пределах некоторого пространства». Этимология этого слова точно не установлена. Часть лингвистов считает, что термин произошёл от «тасованье карт, тасовка, перемешивание». Возможно, от французского toussier — кашлять (в т. ч. от дыма).
Сейчас слово «тусовка» может иметь такие определения: музыкальная, литературная, политическая, элитная, молодёжная, неофашистская, коммунистическая и т. д.
Шейпинг (от англ. shape — форма) — система оздоровительно-развивающей гимнастики. Несмотря на иностранную этимологию слова «шейпинг», этот способ тренировки появился в России. Он был запатентован 6 декабря 1988 года.
Стрелка — в переводе с жаргона означает встречу для выяснения отношений. По одной из версий, этот термин вошёл в сленг американских хиппи в конце 70-х годов. Название происходит от стрелки часов, то есть определённого времени встречи. В 90-е годы этот фразеологизм перешёл в воровской жаргон и молодёжный сленг.
«Забить стрелку» (или «забить стрелу») — означает договориться о встрече. Обычно это разборка, зачастую сопровождающаяся дракой и даже убийством.
Крыша — покровители в бизнесе из числа бандитов или сотрудников правоохранительных органов, осуществляющих неофициальное представительство интересов бизнесмена за определённый процент от прибыли. В 90-е годы, с расцветом рэкета, это слово было знакомо каждому предпринимателю.
Братки — члены организованной преступной группировки.
Насос — в 90-е годы так называли людей, обладающих относительно быстро приобретённым благосостоянием.
Деревянный — жаргонное название рубля в конце 1980-х - первой половине 1990-х гг. Появилось в связи с быстро растущими тогда темпами инфляции, из-за которых рубль быстро обесценивался.
Слаксы (от англ. slack — расслабленный) — хлопчатобумажные брюки свободного покроя.
Трубы — джинсы с равной шириной как в верхней части, так и в нижней.
Фото: РИА Новости / Борис Кауфман
Блокбастер — словари русского языка определяют «блокбастер» как «фильм, рассчитанный на массовую аудиторию и имеющий наибольший кассовый сбор». Следовательно, так можно назвать фильм любого жанра, главное, чтобы он был высокобюджетным и коммерчески успешным. В русском языке это слово употребляется с 1980-х годов (первоначально — в речи кинокритиков). С 1990-х слово прижилось и стало использоваться повсеместно.
Фото: Depositphotos
Грант — с начала 90-х Россия внедряет систему финансирования науки через гранты — субсидии, выделяемые научному учреждению, коллективу или отдельному исполнителю, исследователю с целью финансирования заранее оговорённой деятельности.
14 августа 1992 года президент Борис Ельцин подписал указ № 914 «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации».
— Максим Анисимович, современный русский язык меняется на глазах. И не в лучшую сторону. Почему?
— Основными катализаторами, ускоряющими развитие языка, являются социальные переломы. Примерами из нашей истории служат реформы Петра I, революция 1917 года и особенно эпоха 90-х годов, в которую попали мы. Русский язык подвергся тогда двойному воздействию. Вначале, как и на другие языки мира, на него повлияла информреволюция, связанная с изобретением компьютера, Интернета и принципиально новых способов общения: социальных сетей, блогосферы и т.д. А следом произошла смена общественного строя. Но так как изменение языка всегда действует с небольшим запозданием, мы ощутили его в 90-е годы.
— Честно говоря, ощущение не из приятных...
— Главная характеристика хаоса 90-х — тотальное разрушение. Однако языковой хаос — это не только разрушение норм, прорыв бранной лексики и огромное количество заимствований без понимания, как их применять. Это и мощнейшее языковое творчество: недаром в то время появилось огромное количество новых слов и жанров — например, стеб. Примечательно, что заимствований тогда почти не было: известны лишь два — киллер и рэкет. Зато в речь образованных людей стали проникать слова из ранее закрытых источников. Прежде всего из бандитского жаргона 90-х, который с натяжкой можно назвать языком новых русских. Он дал огромное количество словечек, описывающих криминальную действительность: беспредел, распальцовка, крыша, стрелка, наезд. А также словечки типа, чисто и конкретно в бандитской речи и как бы в более образованных слоях. (Например: «Ты, типа, чего выступаешь? Фильтруй базар!») Сегодня мы говорим: не наезжай на меня, не сознавая, откуда эти слова пришли. Кстати, некоторые из них очень старые, и их значение близко современному. Скажем, стрелка в древнерусском языке — это встреча, стрелка двух рек. А наезд — нападение княжеской дружины на конях.
— Надеюсь, период такого словотворчества закончился?
— Не совсем. Когда социальная жизнь стабилизировалась, казалось, он приугас. Но сегодня очевидно: поиск своего языка, пусть менее активный, чем в 90-е годы, продолжается. Сильнее всего это заметно в политике и в литературе. Посмотрите, в каких муках формируется политический язык! Идет немыслимое смешение советских клише, американизмов и русского жаргона, включая бранные слова. Правда, общество, похоже, наигралось в игры, характерные на ранней стадии Интернета, и мода на такие вещи, как «езык падонкаф», «привет, медвед» и прочее, схлынула. Конечно, модные новшества — словечки, фразочки, видеоролики — то и дело возникают и сейчас. Но они быстро уходят.
Завкафедрой русского языка РГГУ Максим Кронгауз.
— Каким словом вы бы охарактеризовали состояние русского языка 2010-х?
— Пожалуй, словом «неустойчивость». Другая характерная тенденция — стремление общества де-юре быть главным охранителем литературных стандартов и норм языка, а де-факто эти самые нормы разрушать, говорить и писать как придется. Ну и, конечно, мода на лингвистические скандалы с требованием консервации словарей и запрета включать в них новые слова. Последний раз протестовали против «узаконивания» слов гламур и блог. А я погуглил их и выяснил: употреблений этих слов — миллионы. Ну как их можно не включать в словари?!
— Наверное, эти слова отторгаются, потому что мы их не придумали, а получили вместе с явлениями, которые они обозначают?
— Мы и в самом деле злоупотребляем механизмом прямого заимствования. Впрочем, это для нас характерно — русский язык легко и много заимствовал в течение многих веков: из церковнославянского, французского, немецкого. Теперь вот из английского. Мне как лингвисту, конечно, это печально, ведь лучше, когда язык использует разные механизмы освоения чужих идей и вещей. Но что делать: всегда выигрывает более конкурентоспособный вариант. Поэтому в 90-е годы у нас в словаре по вычислительной технике среди вариантов указывались: принтер и печатающее устройство, причем печатающее устройство шло первым. А победил принтер, ведь одно слово удобнее двух. Правда, есть случаи, когда русский язык идет своим путем. Например, слово собачка в электронной почте. Но если уж слово пришло в русский язык и употребляется миллионами людей, не включать его в словарь — значит искажать языковую действительность. Да и с оформлением заимствованных слов мы пока не очень справляемся — возникают варианты.
— Что вы имеете в виду?
— Что мы заимствуем какое-то слово, но не очень понимаем, как его произносить и записать по-русски. Взять, к примеру, вечный вопрос, где ставить ударение: мАркетинг или маркЕтинг. Первоначально слово вошло в русский язык как маркЕтинг. И долго так использовалось. Но затем возникла сильнейшая тенденция ставить ударение в соответствии с языком оригинала. И возникла конкурирующая форма. То же с географическими названиями. Раньше мы называли американский город БостОн, откуда, кстати, пошло название одноименной материи. Но затем произошел перенос, и сейчас, в соответствии с американским произношением, мы говорим БОстон. Другой пример — варианты написания: шоппинг и шопинг; блоггер и блогер, оф-лайн и офф-лайн. Существует сильнейший разнобой! В русских текстах присутствуют оба варианта, и ни один из них на сегодняшний день не является абсолютным правилом. В советские-то времена, если был установлен правильный вариант, в печатном тексте альтернативный просто не мог появиться — его «вычищали» корректоры. А сегодня есть общедоступное спонтанное письмо в Интернете. Оно вариативно, но именно там, а не в словарях люди чаще всего проверяют, как писать то или иное слово. И выбирают вариант, который используется чаще, хотя с точки зрения словаря он может быть неправильным.
— Выход один: вопреки протестам включать новые слова в словари. Но как понять, какие и в самом деле вошли в язык, а какие завтра забудутся?
— Конечно, включать! Причем с указанием всех вариантов и предпочтения одного из них. А главных критериев, с моей точки зрения, должно быть два: время появления слова в русском языке и статистика его использования. Если слово появилось в этом году, торопиться не надо. А просуществовало оно более пяти лет и не исчезло — такой возрастной ценз может стать основанием для включения в словарь. То же с частотой использования. Границей для включения, мне кажется, должно быть порядка 100 тыс. употреблений — проверить это сегодня несложно.
— Откуда сегодняшняя засоренность русского языка, особенно у детей?
— Как профессионал, оценочные слова вроде засоренности или, того хуже, якобы гибели русского языка я стараюсь не использовать. Русский язык не гибнет! А происходящие с ним процессы имеют не только отрицательную, но и положительную сторону. Взять хоть те же заимствования. Конечно, их можно оценивать негативно. Но ведь именно благодаря им в русском языке появилось много новых слов. А, значит, заимствование — это путь обогащения лексики, а в конечном счете и развития языка. Что касается «порчи» языка нынешними детьми, то не сомневаюсь, то же самое о языке нашего поколения думали наши родители. Общество всегда болезненно реагирует на изменения и почти всегда оценивает их как порчу. С одной стороны, это понятно: как носители культуры мы хотим, чтобы наш язык не менялся и наши дети говорили, как мы. Но это невозможно — мир меняется, а язык подстраивается под эти изменения. К примеру, эталоном чистого русского языка многие считают язык эмиграции первой волны. Но когда его носители попадают к нам, они либо не могут общаться, либо вынуждены «портить» свой язык, обогащая его современными словами. Язык ни в лучшую, ни в худшую сторону меняться не может! Он только обеспечивает общение! Думаете, в советские времена не было неграмотной речи? Ничего подобного, она существовала всегда! Просто советское общество было в массе своей молчаливо, а сегодняшнее — необычайно говорливо. Вдобавок неграмотная речь вышла на радио и телевидение — вспомните хотя бы «Дом-2» или сериал «Школа», а неграмотные тексты стали доступны в Интернете. Вот они и оказались слышнее и заметнее.
— Вы говорите, что язык испортить нельзя. Но даже столичные дети из образованных семей говорят сегодня так, как раньше говорили только в глухой провинции. Поплыло все: интонация, звуки — о лексике я уже не говорю...
— Верно. Но знаете, почему нас с вами так раздражает новая интонация? Мы просто привыкли к старой! А интонация не может быть хуже или лучше. И к прежней, увы, возврата нет. Влияние на языки не ограничивается лексикой — меняется и интонация. На наш, например, стал сильно влиять английский язык: послушайте, с каким нехарактерным для русского повышением интонации говорят дикторы на телевидении. И это оттуда «уходит в народ», ведь телевидение у нас до сих пор остается образцом речи. Кстати, под влиянием английского в русский язык легко проникли и корпоративные жаргончики во главе с междометием «вау!» с чисто английской интонацией. Впрочем, нелитературная интонация раздражает еще сильнее. А ведь ее молодые люди тоже берут из телевизора — из ток-шоу и реалити-шоу с их чудовищно нелитературной речью. Да и резкое усиление миграции нельзя сбрасывать со счетов. Москва стала стандартным мегаполисом. А в нем по определению не может быть чистого языка, и с этим надо смириться: слишком велико влияние других языков и смешение диалектов.
— А как вам нынешний молодежный сленг?
— Он тоже был всегда! Просто раньше он не проникал в другие сферы, а существовал в молодежном гетто. Одним из первых в литературе 60-х годов молодежный жаргон стал использовать Аксенов. А сегодня он стал общезначимым. Многие из этих слов активно используются образованными людьми, и, что еще важнее, в СМИ и в рекламе, сделавших их средством освежения текста и привлечения молодежной аудитории. Главное слово молодежного жаргона, конечно, тусовка. Фактически это уже и не жаргон, а слово, вошедшее в общее употребление. И молодежь чутко это уловила, заменив его новым жаргонным словом — туса.
— Думаете, причин для беспокойства о русском языке нет?
— Вообще-то есть. Когда мы сталкиваемся с серьезными изменениями языка, возникает идея регуляции. А неуклюжая регуляция положительных результатов не дает, а ситуацию ухудшает сильно. Что нам действительно надо, так это, во-первых, реальный учет происходящих процессов и включение новых слов в словари, а во-вторых, работа по нормализации ситуации. Только действовать надо не запретами, ибо запретить то или иное произношение нельзя, а на манер диктатора, описанного Экзюпери, т.е. отдавать только исполнимые приказы. Поясню на примере истории с нейтральным обращением к незнакомому человеку. В современном русском языке таковое отсутствует. А потому снова и снова возникает идея вернуться к дореволюционным неидеологическим сударь и сударыня. Но вот парадокс: мы и рады бы это сделать, но язык почему-то это слово не пропускает. Поэтому повторяю: лучше всего смотреть на тенденции и, чуть-чуть их направляя, легализовать то, что возможно, ничего не объявляя в приказном порядке.
— А как все-таки обращаться к незнакомому человеку?
— То, что мы в течение века не можем нащупать новое обращение, означает одно: оно нам и не нужно. Чтобы привлечь внимание, мы используем слова, формально обращениями не являющиеся: простите, извините или более фамильярное эй. Иностранцев, конечно, это изумляет. Но что делать: наши господин—госпожа и сударь—сударыня этот путь не прошли и сегодня кажутся чужеродными.
— Что возразим тем, кто говорит о катастрофе современного русского языка?
— Что никакой катастрофы нет. А есть естественные процессы, с которыми надо считаться и при этом сопротивляться негативу. Скажем также, что язык — это поле борьбы поколений, социальных групп, уровней образованности. И язык другой группы нельзя объявлять испорченным или вредоносным. Одна из главных стратегий в области языка — терпимость к чужой речи, даже если она не соответствует вашим нормам. Только тогда остается возможность повлиять на нее. А если говорить: ты идиот, произносишь то-то и то-то неправильно, общение станет невозможным. Тогда наших рекомендаций никто не услышит.
