Эта статья была опубликована на сайте , мне она показалась интересной именно тем, что наши политики в патриотическом раже обожают рассказывать о хорватской операции "Буря" - тогда одним решительным ударом хорватская армия освободила оккупированные зсербами земли и восстановила территориальную целостность страны.
При этом они как-то забывают рассказать о том, что та часть оккупированной территории, которая граничила с Сербией и на которой стояли сербские войска (полный аналог ОРДЛО), вовсе не была освобождена мощным военным ударом
, хорваты решили не допустить прямого столкновения армий, что могло бы привести к огромным человеческим жертвам. И статья как раз рассказывает, как была реинтегрирована именно эта часть хорватской территории, на которой никакой военной операции не проводилось
Улица Вуковара после обстрела. 1991 год
Александр Левченко , посол в Хорватии в 2010-2017 годах
В 1995 году Хорватия провела весьма успешную военную реинтеграцию своей временно оккупированной территории, которая не контролировалась правительства с 1991 года. Но успех военных стал возможен благодаря нескольким внешним факторам. В частности, из-за того, что лидер сербских сепаратистов Хорватии Милан Мартич рассорился с президентом Сербии Милошевичем, а последний по договоренности с мировыми игроками отказался предоставлять сепаратистам военную помощь.
Важно также, что территория, освобожденная армией от сепаратистов, имела низкую плотность населения и не граничила с Сербией.
В Украине ни одного из этих факторов нет, поэтому очевидно: не стоит рассчитывать на быструю и победоносную операцию на Донбассе по хорватскому сценарию.
Но это не значит, что хорватский опыт не будет полезен для Украины. Ведь после военной операции "Буря" Хорватия задействовала также другой путь возвращения территорий.
Победа без войны
К завершению конфликта на Донбассе при одновременном обеспечении национальных интересов Украины мы можем прийти по другому "хорватскому сценарию" – не военному, а мирному.
Часть контролируемой сепаратистами территории – Хорватское Подунавье – не затронула военная операция против сепаратистов.
По сути, в Хорватии имел место единственный в истории ООН пример успешной реинтеграции временно контролируемых центральным правительством земель мирным путем. И именно у такой, мирной реинтеграции с применением Минского плана по хорватской модели, есть шансы в украинских реалиях.
Отбив несколько районов с помощью армии, другие Загреб вернул путем переговоров.
Это была принципиальная позиция тогдашнего президента Хорватии Франьо Туджмана, который понимал, что на этой территории, расположенной на границе с Сербией, есть подразделения регулярной сербской армии.
Военная операция привела бы к лобовому столкновению с бойцами соседнего государства, и никто не знал, сколько их прибудет в зону боевых действий в случае начала горячей фазы. Поэтому даже победа Хорватии в военно-освободительной борьбе привела бы к серьезным человеческим потерям.
Переговоры с сербами по мирной реинтеграции хорватского Подунавья проводились при участии ООН, местных сепаратистов и главных международных игроков. Интересная деталь: на протяжении всех фаз вооруженного противостояния, даже в критические для хорватской независимости моменты, действовали прямые тайные каналы связи между руководством Хорватии и лидером страны-агрессора Слободаном Милошевичем. Причем, по свидетельству хорватской стороны, они были очень полезны.
Эрдутское соглашение установило переходный период реинтеграции – с начала 1996 до середины января 1998 года. С 15 января 1996 года Совбез ООН ввел в хорватском Подунавье переходную международную администрацию UNTAES во главе с опытным и авторитетным американским генералом Жаком-Полом Клайном.
Амнистия и выборы
Главные пункты мирного плана были следующими: демилитаризация территории, учреждение полицейских подразделений на переходный период, начало разминирования, реализация пилот-проектов по возвращению беженцев, постепенная реинтеграция системы образования, культуры, здравоохранения, коммунальной и транспортной инфраструктуры, связи.
А еще хорватская сторона провела очередную амнистию для участников боевых действий и обязалась провести в переходный период местные выборы на временно оккупированных территориях. И это – еще одна очень важная аналогия с украинскими реалиями, ведь мы часто слышим о неприемлемости помилования боевиков и проведения местных выборов на неконтролируемых территориях.
Эти пункты есть в Минских договоренностях – так же, как они были и в Эрдутском соглашении.
На самом деле институт помилования широко применяется в международной практике после завершения военной фазы конфликта. Амнистию дает победившая сторона проигравшим, чтобы привлечь их к развитию страны и ради нормализации межличностных отношений. Согласно международному праву, на помилование не могут рассчитывать те, кто совершил военные преступления и преступления против человечности.
Хорватия провела три амнистии в течение активной фазы конфликта и еще одну – во время мирной реинтеграции. Руководители страны до сих пор уверяют, что каждая амнистия вносила дезорганизацию в ряды сепаратистов, ведь те, кто воевал, но не совершал преступлений, задумывались, а не воспользоваться ли им этим правом. А еще хорваты объясняют, что отказ от идеи амнистии заставил бы сепаратистов бороться до последнего в жестоких решающих битвах, даже когда поражение очевидно. Зато амнистия давала шанс на будущее тем, кто сложит оружие.
Другой очень важный вопрос – проведение местных выборов на временно оккупированных территориях. Хорватия провела выборы на временно неконтролируемых территориях, не воспринимая их как нечто фатальное. По свидетельству председателя ЦИК Хорватии, нынешнего главы Верховного суда Бранко Хорватина, все прекрасно понимали, как будут голосовать местные на территориях, не подконтрольных правительству, и осознавали возможность подтасовок.
Но для Загреба главным было то, что выборы проводились по хорватскому законодательству и в них принимали участие только политсилы, зарегистрированные исключительно в хорватском правовом поле. И, конечно же, миссия ООН следила за ходом избирательного процесса. Кроме того, все изгнанные с временно оккупированной территории имели право проголосовать на избирательных участках по всей территории Хорватии. Эти голоса добавлялись к итоговым результатам выборов на неконтролируемой части, корректируя их результат.
К слову, в Хорватии уже в первые месяцы войны был создан государственный реестр изгнанников, потребностями которых занимался специально созданный для этого государственный орган. Помощь оказывалась адресно, было понятно, где живет переселенец и его семья, чем они занимаются, какие у них потребности.
Сепаратисты в полиции
Но вернемся к другим урокам хорватского опыта мирной реинтеграции.
В середине 1996 года, после проведения демилитаризации, начала действовать переходная полиция, личный состав которой за месяц до окончания переходного периода, то есть в 1998 году, автоматически зачислили в систему хорватского МВД. Согласно мирным договоренностям, все райотделы должны были состоять наполовину из местных сербов, а наполовину – из хорватов. Патрулировали исключительно в смешанном составе. В каждом райотделе было два руководителя – серб и хорват.
В райотделах было запрещено разговаривать о политике. Хотите поговорить? Пожалуйста, дома на кухне.
В переходной полиции работали бывшие полицейские сепаратистов, но только те, кто не участвовал в боевых действиях. Это требование касалось и хорватов.
Порой представители хорватов и сербов писали рапорты, что не могут дальше работать в совместном патрулировании. Психологи говорили с каждым сомневающимся, и если решение было окончательным – набирали других, тех, у кого была воля работать вместе. Руководитель переходной полиции, хорват Йошко Морич, уверял автора этих строк, что ни один полицейский-серб из тех, кто служил сепаратистам, в "переходной период" не сделал недостойного поступка. Почему так – было ли это делом чести, или были другие мотивы – неизвестно.
Оставшиеся проблемы
Переходный период длился два года. За полгода до его завершения платежным средством на временно оккупированных территориях стала хорватская валюта, а на пограничных переходах между этими районами и с Сербией и Венгрией появились хорватские таможенные посты. За время переходного периода президент Хорватии несколько раз посещал временно оккупированные территории, туда ездил "поезд мира" с дипломатами, журналистами...
Но не будем кривить душой: на мирно интегрированной территории до сих пор возникают недоразумения на межнациональной почве. Зато на территориях, которые были реинтегрированы военным путем, таких эксцессов почти не фиксируется.
Объяснение простое: там, где прошла операция "Буря", практически не осталось людей, которые когда-то поддерживали сепаратистов.
А над восстановлением доверия в Придунавье пришлось изрядно потрудиться.
После подписания Эрдутского соглашения в Хорватии был создан правительственный Комитет по вопросам мирной реинтеграции, а за несколько месяцев до окончания переходного периода – Национальная комиссия по установлению взаимного доверия. Затем создали специальную правительственную программу восстановления жилья для сербского меньшинства.
Хорватское правительство (при определенной помощи международного сообщества) сознательно выделяло средства, чтобы поддержать сербские семьи, тогда как хорватские бывшие изгнанники начинали восстановление своего жилья часто за свой счет. Тогда никто этому не радовался, но и не кричал на весь мир о "предательстве Хорватии".
Вспоминаю все это с одним убеждением: Украина с помощью международного сообщества когда-нибудь тоже сможет относительно быстро и эффективно реинтегрировать временно оккупированные территории Донбасса мирным путем. И тогда хорватский опыт будет нам очень нужен.
Конечно наша ситуация заметно иная, и на мой взгляд намного хуже. Во-первых, потому что Хорватия была экономически более развитой страной,ч ем Сербия, а мы такого преимущества отнюдь не имеем. Во-вторых потому, что у русских иная ментальность, они абсолютные захватчики и органически енспособны вернуть награбленное, во всяком случае мне трудно себе представить такое без очень масштабной катастрофы в России.
Есть и еще целый ряд расхождений и почти все они не в нашу пользу.
Тем не менее, Хорватия это для нас очень важный и вдохновляющий пример. При том, что я остаюсь абсолютно убежденным сторонником возвращения только по доброй воле: если Донбасс не хочет возвращаться, если ему нравится судьбы Абхазии без моря и Приднесторовья без виноградников и плодороднейших земель, зато с разрушенной инфораструктурой и безнадежной промышленностью - пусть живут отдельно.
Пока Донбасс не осознает, причем массово не осознает, что это мы нужны ему, а не он нам, пусть живет отдельно. Это мое твердое убеждение - насильно мил не будешь, но это справедливо для обеих сторон
Замминистра по вопросам "временно оккупированных территорий" и внутренне перемещенных лиц Украины Юрий Грымчак недавно заявил, что существует три пути возвращения Донбасса в лоно Украины. Несмотря на то, что должность у данного чиновника сугубо мирная и гражданская, все три сценария предполагают силовой вариант.
Правда, на фоне принятого в Украине «Закона о реинтеграции Донбасса» все выглядит вполне логично. Естественно, в расчет не берутся международные договоренности, в том числе и подписанные с украинской стороны. Не учитывается также мнение самих жителей Донбасса, чья судьба сейчас решается где угодно и кем угодно, только не в Донецке или Луганске.
Военный сценарий реинтеграции Донбасса
Итак, рассмотрим подробнее варианты, озвученные Юрием Грымчаком.
На первый взгляд чиновника, самый простой вариант – наступление ВСУ и нацбатов и разгром вооруженных сил ДНР и ЛНР. На полный захват республик украинскими войсками бравый кабинетный стратег отводит не более двух недель. Есть, правда, факторы, не позволяющие осуществить данный сценарий.
По словам Юрия Грымчака, следует учитывать, что наступать придется на густонаселенные территории, поэтому возможны десятки тысяч жертв среди военных и мирного населения. Человек выражает свои мысли деликатно, цивилизованно и по-европейски. Не будет же он говорить, как думает. Что для него не проблема, если погибнет несколько тысяч «ватников» и «колорадов». Тут загвоздка в том, что они в ответ могут основательно вломить «освободителям» или загнать в очередной котел «воинов света». В общем, нехорошо может получиться.
Хорватский пример
Сейчас многим «ястребам» в Украине и за ее пределами греет душу и ласкает слух словосочетание «хорватский сценарий».
Вкратце: события в этом балканском государстве развивались таким образом. После долгих и безуспешных переговоров между Хорватией и самопровозглашенной республикой Сербская Краина туда были введены хорватские войска, которые сломили сопротивление мятежников за несколько дней и восстановили «конституционный порядок». В процессе восстановления имел место геноцид по отношению к этническим сербам. Сербия и международное сообщество в этот процесс не вмешались.
Вернемся к Донбассу. Второй вариант замминистра представляет похожим на события в Сербской Краине. Там присутствовали войска ООН, но «зачищать» сербов хорватским военным не мешали. Милошевич, будучи тогда президентом Сербии, также заверил, что не станет вмешиваться, и обещание сдержал.
В Донбассе несколько иная обстановка. Территории ЛНР и ДНР значительно превышают территорию Сербской Краины. И эта непризнанная республика не имела общей границы с Сербией.
Республики Донбасса, в отличие от Сербской Краины, имеют протяженную границу с Российской Федерацией, которая вряд ли останется в стороне, если начнется полномасштабное вторжение ВСУ.
В качестве третьего варианта замминистра упоминает другой хорватский регион с преобладающим сербским населением. Там с помощью международных сил произошло разоружение местных военизированных формирований, после чего новая администрация смогла безнаказанно провести зачистку территории, не опасаясь сопротивления.
Украинский вариант этого сценария предполагает вывод пророссийских вооруженных формирований, видимо, в Россию. Интересно, как они себе это представляют? Что люди, которые родились и выросли на Донбассе, сложат оружие, оставят свои семьи и переедут в Россию? Так, что ли?
Главная причина провала силовых сценариев захвата Донбасса Украиной
Главная причина, по которой ВСУ и добробаты не смогут реализовать все эти сценарии, это армии республик Новороссии.
Украинским военным не стоит недооценивать вооруженные силы молодых республик. За прошедшие четыре года эти формирования стали полноценными армиями. Среднестатистическая воинская часть ДНР по уровню подготовки личного состава, его боевому духу, дисциплине значительно превосходит аналогичные подразделения любой из европейских армий, включая украинскую. Такая армия способна не только эффективно держать оборону, но и при необходимости дойти до Харькова с Одессой, а то и до самого Киева.
Следует учитывать также, что среди защитников Донбасса нет ни резервистов, ни призывников. Там служат только на добровольной основе. Глядя на уровень их зарплат, называть их наемниками просто смешно. Рядовой и сержантский состав здесь получает около 15 тысяч рублей, а часть этих средств зачастую тратится бойцами на дополнительное обмундирование (тактические очки, разгрузки, теплые свитера и т.д.).
Самое главное, что подавляющее большинство солдат и офицеров, проходящих службу в вооруженных силах ДНР и ЛНР, сами являются местными жителями, у которых здесь живут дети, жены, родители. И за них они готовы сражаться.
Слушая глубокомысленные рассуждения важного украинского чиновника, почему-то вспоминается старый советский мультфильм под названием «Большая мечта маленького ослика».
Рано или поздно, но Украине нужно будет вернуть контроль над оккупированными территориями Донбасса. И если нам действительно нужен результат, то альтернативы «хорватскому сценарию» нет.
Существует два варианта от оккупантов: первый – это усиление давления на Россию с помощью санкций, второй – «хорватский», то есть усиливать армию и за несколько лет отвоевывать свои территории, заявил в одном из интервью председатель Донецкой областной военно-гражданской администрации Павел Жебривский.
Если опираться на первый вариант, властям можно фактически ничего не делать и ждать, как в популярной пословице, пока течение пронесет труп нашего врага. При этом можно поседеть, постареть, конечно забыть про местную промышленность и потерять еще не одну сотню солдат в результате «мирных» обстрелов.
Вместе с тем, желаемого результата никто не гарантирует. И если Украина и получит обратно то, что останется от Донбасса, «в комплекте» к нам вернется и его откровенно антиукраинское население, от которого можно ожидать еще не один нож в спину. Следовательно, вопрос следует решать комплексно, поэтому второй вариант (собственно, «хорватский») более предпочтителен.
Что сделали хорваты
Если кратко, то в начале 90-х, во время военных событий на Балканах, определенную часть своей территории Хорватия потеряла. Но через четыре года благодаря двум молниеносно проведенным военным спецоперациям разгромила сербские войска и вернула себе большую часть своих земель.
Эксперты неоднократно проводили параллели между российско-украинскими и сербско-хорватском отношениями, незаконными «ДНР / ЛНВ» и «Сербской Страной», Илловайском и Вуковаром, распадом СССР и дезинтеграцией Югославии.
Хорватия, как и Украина, стала жертвой агрессии, не имея ни армии, ни, по сути, государственности. При этом официальный Белград занимал примерно такую же позицию, которой придерживалась и Москва: публичная дипломатическая поддержка и непубличная — военная. Через границу Сербии в «непризнанную республику» шли техника, боеприпасы и добровольцы.
Как и сейчас в Минске, тогда тоже происходили длительные переговоры, и даже были свои «минские соглашения» — точнее план «Загреб-4», который предусматривал широкую автономию, вплоть до права на самоопределение сепаратистской «Республики Сербская Краина».
«Переговоры вели послы США, России, европейского сообщества и ООН в Загребе. С сербскими боевиками переговоры вел Хрвое Шарініч, тогдашний премьер-министр, а впоследствии руководитель Бюро национальной безопасности Республики Хорватия. То есть Хорватия всегда посылала на переговоры официальных лиц, а не как у нас — Леонида Кучму с непонятным юридическим статусом и неясными полномочиями», — обращал внимание в одном из своих интервью экс-советник главы СБУ и бывший посол Украины в Хорватии Маркиян Лубкивский.
Сепаратисты выдвигали все новые и новые требования – как и пророссийские боевики на Донбассе. И когда стало понятно, что «Загреб-4» невозможно воплотить, хорваты решили действовать кардинально – вернуть оккупированные территории военным путем.
1 мая 1995 года хорватская армия начала операцию «Blјesak» («Молния»), в ходе которого за несколько дней взяла под полный контроль территорию Западной Славонии. Хорваты наступали силами в 20 тыс. солдат и бойцов МВД при поддержке нескольких десятков танков и военно-воздушных сил. Оборона сепаратистов насчитывала более 4 тыс. военных и около 2 тыс. мобилизованных лиц, с десяток танков и другую военную технику. В итоге сербская сторона (сепаратисты) потеряла 283 человека убитыми и пропавшими без вести, хорватский – до 60 человек. 18 тыс. сербов были вынуждены бежать.
В ответ в июле армия боснийских сербов на востоке Боснии захватила мусульманские этнические анклавы, в том числе и Сребреницу, где произошли массовые убийства. Позже Международный трибунал по бывшей Югославии и Международный суд ООН признали, что в июле 1995 г сербскими подразделениями было убито более 8 тыс. боснийцев-мусульман.
4-9 августа хорватская армия провела операцию «Oluja», что в переводе означает «Буря» (ее считают крупнейшей наземной операции в Европе после Второй мировой войны), и лишь за 84 часа восстановила контроль над всей Кнінскою Страной. Оттуда убежали 230 тыс. сербов.
В операции приняли участие 50 тыс. бойцов регулярной армии Хорватии и свыше 100 тыс. мобилизованных, спецназовцы МВД, более 350 танков, большое количество артиллерии и авиация. Им противостояли 40 тыс. сербских военных, более 200 танков, и, по некоторым данным, преобладающее количество артиллерии. Однако мотивация, обучение и хорошая организация позволили хорватам одержать убедительную победу.
Остатки сепаратистской «Республики Сербская Краина» — Восточная Славония, Баранья и Западный Срем — находились под управлением временной администрации ООН до 15 января 1998 года, после чего были мирно интегрированы в состав Хорватии.
«Массовые зачистки»: геноцид или дезинфекция?
Сербские сепаратисты, как и боевики так называемых «ДНР-ЛНВ», часто использовали мирных жителей для прикрытия – блокировали военную технику, стреляя над головами жителей-демонстрантов», приглашали хорватских воинов пообедать на подворье, а там расстреливали из пулеметов.
Военное руководство Хорватии решило действовать очень жестко: в теле — и радиоэфирах, в листовках и в газетах распространили предупреждение, что когда приближаются военные, запускается сигнальная ракета. Это означало, что военные идут зачищать территорию от террористов и захватчиков, и все гражданское население должно освободить улицы и сидеть дома. После этого всех, кто находился вне дома, уничтожали. Хватило нескольких таких стычек, и количество рядовых жителей в районах боевых действий уменьшилось практически до нуля.
«По вопросу,смогут ли украинцы из ее центральных, северных, западных регионов когда-нибудь примириться со своими одурманенными соотечественниками в Донбассе, которые ложились под наши танки, не давая им защитить наши границы, которые встречали чуть ли не с хлебом-солью российских оккупантов. Первый путь - возврат к «хорватского» сценария. После подобной спецоперации украинских войск враждебно настроена к Украине часть населения вынуждена будет уехать. В противном случае этих людей будет привлечено к уголовной ответственности. Выбора нет. Никто на примирение не пойдет. Президент Беларуси Лукашенко заявил, что со временем все в отношениях Украины и России «устаканится», что, мол, после Второй мировой войны, где погибло 30 миллионов, русские нашли общий язык с немцами. Простите, прошло 70 лет со времени той войны, русский народ братается с немцами, но при этом врагом делает украинский народ…», — считает Дмитрий Снегирев, сопредседатель общественной инициативы «Права справа».
К слову, в той войне на территории бывшей Югославии погибло немало людей, количество беженцев исчислялась сотнями тысяч, а Сербия и Хорватия обменялись обвинениями в геноциде. Тем не менее, до 2012 года Международный трибунал в Гааге освободил от ответственности подозреваемых хорватских генералов, в частности, Анте Готовина, Ивана Чермака и Младена Маркача. А в феврале 2015 года Международный суд ООН отказал в удовлетворении иска Сербии к Хорватии с обвинениями в геноциде, видхиливши обращения обеих сторон. Это решение окончательное и обжалованию не подлежит.
«Часть боевиков действительно уничтожили, остальные убежали, когда поняли, что у них нет шансов противостоять хорватской армии… Один хорватский генерал мне сказал: «Мы победили только за счет абсолютного единства армии, власти и народа». У всех была одна цель – освободить наши территории, сохранить государство», — делится воспоминаниями Маркиян Лубкивский.
Он также замечает, что хорваты в разгар войны смогли остановить инфляцию, стабилизировать курс национальной валюты, строить мощную сеть автобанов – это не только углубило разницу между оккупированными и не оккупированными территориями, но и позволило поднять экономику. А теперь вся Европа с удовольствием отдыхает на побережье Хорватии, потому что, скажем, из Вены на Адриатику можно доехать на автомобиле чуть более чем за четыре часа.
«В Хорватии во время войны никто не говорил о какой-то «особый статус» оккупированных территорий – наоборот, даже на законодательном уровне закрепили – это агрессор, это оккупация и … И хотя в Хорватии не противостояла огромная империя с ядерными боеголовками, Югославская народная армия в 1990-х годах была, между прочим, четвертой по мощности и эффективностью армией в Европе, после СССР, Франции и Британии. Тем не менее, она проиграла хорватам, ибо говорю же, что все упирается в политическую волю» , — убежден Лубкивский.
В то же время экс-посол считает, что Украина потеряла много времени, поэтому быстрого решения конфликта не будет. «Даже если будет принято стратегическое решение реализовать «хорватский сценарий», на возвращение Донбасса и Крыма уйдут десятилетия», — спрогнозировал он.
Плюсы и минусы «хорватского сценария»
Кроме Хорватии, аналогичный вариант возвращения самопровозглашенных территорий был успешно продемонстрирован в боевых действиях армии Шри-Ланки против сепаратистского движения «Тигры освобождения Тамил-Илама» на севере островного государства, а также в военных кампаниях Турции против Курдской рабочей партии, которая добивается автономии юго-восточных районов страны, обращает внимание аналитик департамента внешней политики и евроинтеграции МЦПИ Евгений Ярошенко.
По его словам, «хорватская модель» решения территориальной проблемы опирается на односторонние действия и силовую преимущество правительственных сил. При этом она имеет целый ряд преимуществ: во-первых, силовые действия против сепаратистов осуществляются в рамках Устава ООН, ст. 51 которого допускает право государства на индивидуальную самооборону. Во-вторых, «хорватская модель» подразумевает восстановление территориального status quo путем ликвидации сепаратистского анклава (как правило, поддерживаемого извне) и, соответственно, прекращения сепаратистских настроений на достаточно длительный период. В-третьих, военная победа приведет к ускорению национальной консолидации и поиска внешнеполитического консенсуса. В-четвертых, успех реализации такого сценария будет способствовать росту легитимности армии, усиления политической элиты и государственных институтов внутри страны. И, наконец, в-пятых, успешная реализация хорватской модели усилит вес государства на международной арене и укрепит переговорные позиции в отношениях с другими игроками, считает аналитик МЦПИ.
Конечно, есть и негативные моменты. Стоит помнить о вероятных многочисленных потерях, вероятно, и среди гражданских. Также будут значительные разрушения, ликвидировать которые придется победителю. Высоким является и риск внешней вооруженной интервенции, подобной вторжению России в переломный момент августа 2014 года, напоминает Ярошенко.
Также силовой сценарий – это высокий риск совершения военных преступлений или преступлений против человечности. Поэтому Украине придется сотрудничать с международным уголовным правом и при наличии доказательств – выдать своих военных.
К слову, на Донбассе этнические чистки невозможны по определению, ведь не существует такого понятия, как «народ Донбасса».
Наконец, еще один риск – силовые действия могут привести к частичной международной изоляции и прекращению сотрудничества с международными кредиторами, обращает внимание эксперт.
Ну и сложно себе даже представить экономические и политические последствия для Украины, если такая операция не удастся: скажем, поражение Аргентины в споре за Фолклендские острова в 1982 году привело к падению правящего режима в стране.
Итак, «хорватский сценарий» по Донбассу в целом не только возможен, но и нужен. Правда, когда это может произойти, сейчас прогнозировать крайне сложно.
«Если наберемся смелости и официально заявим о временной потере этих территорий, признав их оккупированными (так же, как Крым, о котором почему-то забываем), то получим тот промежуток времени - два-три года – который необходим для развития украинской армии, экономики, проведения социально-экономических реформ внутри страны…», — такое мнение высказывал Дмитрий Снегирев.
Украине стоит также дождаться благоприятной международной ситуации, в идеале – когда объективно не сможет защитить так называемые «ЛДНР»: в идеале это было бы истощение вследствие санкций, отвлечения усилий и ресурсов на другую «горячую точку», внутренняя турбулентность и ослабление режима Путина внутри России, считает Ярошенко.
Еще одним важным условием, которое должно было бы сопровождать наступление Украины в зоне АТО, эксперт назвал параллельное наступление и на дипломатическом фронте: отношения с партнерами следует выстроить так, чтобы их было невыгодно расторгать после краха «минских соглашений».
Наконец, существуют и альтернативные варианты. Так, «боснийская модель» предусматривает сохранение территориальной целостности на условиях федерализации. Так в свое время «слепили» Боснию и Герцеговину, нечто подобное пытались воплотить также в Ливане и Ираке. Правда, ситуация на этих территориях далека от нормальной жизни.
Существует также «суданская модель» — это отсечение мятежной территории, когда очевидно невозможно одержать военную победу над сепаратистами, или расходы на содержание этих территорий превышают выгоду от их присоединения. Так поступили, отделив Южный Судан от цельного государства в 2011 году, подобный процесс произошел в Пакистане в отношении Бангладеш в 1971 году и в Эфиопии относительно Эритреи в 1993 году.
В конце концов, еще существует отделено и не признанное Приднестровье, но зачем это Украине? Да и нам, кроме Донбасса, еще нужно придумать, как вернуть Крым.
Закон о реинтеграции Донбасса, который якобы предполагает введение военного положения в прифронтовых районах, усиление роли армии в деоккупации Востока Украины и наделение президента полномочиями использовать армию, вызвал слухи о подготовке к силовому сценарию освобождения занятых территорий.
Стали появляться предположения о том, что Киев готовит освобождение Донбасса по «хорватскому сценарию», который предполагает молниеносную операцию по силовому освобождению оккупированных территорий.
«КП в Украине» выясняла, как это происходило на Балканах в первой половине 90-х годов прошлого столетия, и насколько этот сценарий применим сейчас на Донбассе и в Крыму.
Операция «Буря» продлилась всего три дня
Разговоры о «хорватском сценарии» возникли из-за внешней схожести ситуации. После объявления в 1991 году Хорватией независимости, сербское население этой страны пыталось создать своё государство на её территории — Сербскую Краину, чтобы не выходить из состава Югославии.
В 1992 году было подписано соглашение о прекращении огня, последовало признание Хорватии как суверенного государства и в нее были введены миротворческие войска ООН. Активные боевые действия после этого прекратились, конфликт принял вялотекущий и точечный характер. А Югославия, ключевой республикой которой была Сербия, поддерживала Сербскую Краину, как сейчас Россия на Донбассе.
Но после того, как в начале 1995 года помощь Белграда приобрела очевидный характер, армия Хорватии провела две крупные наступательные операции, в результате которых значительная часть территории Сербской Краины перешла под хорватский контроль.
1 мая 1995 года началась операция «Молния», а 4 августа этого же года — операция «Буря», которая продлилась всего три дня и завершилась ликвидацией самопровозглашенной республики Сербская Краина.
В этой крупнейшей наземной операции в Европе после Второй мировой войны хорватская армия задействовала до 100 000 человек. При этом она потеряла от 174 до 196 человек убитыми и 1430 ранеными. Потери сербской стороны составили от 500 до 742 военнослужащих, 2500 было ранено и около 5000 солдат и офицеров попали в плен.
Война закончилась подписанием Дейтонских соглашений, согласно которым Хорватия добилась независимости и сохранения своей территориальной целостности.
Что мешает «хорватскому сценарию» для Донбасса?
Наряду с очевидными параллелями между Донбассом и Сербской Краиной, есть ряд кардинальных отличий, которые серьезно затруднят реализацию «хорватского сценария» в Украине.
Во-первых , война 1991-1995 годов велась по этническому признаку — сербы воевали против хорватов и наоборот. На Донбассе нет четкого этнического деления. К тому же все стороны конфликта официально заявляют, что боевые действия ведутся из-за несогласия с политикой оппонента.
Второе . Югославия тогда, как сейчас Россия, поддерживала солдатами и оружием Сербскую Краину. Но эта помощь была затруднена, так как значительная часть анклава была отделена от Югославии территорией Боснии, где тогда также был конфликт с Белградом. А это значительно затрудняло перемещение в Краину югославских «гуманитарных конвоев».
А Донбасс напрямую граничит с Россией, что и дает зеленый свет для перемещения любых «гуманитарных конвоев» и «зеленых человечков». То есть при попытке украинской армии освободить Донбасс есть большая вероятность зеркального ответа со стороны России,
Но главным фактором , который отличает Балканы средины 90-х и нынешний кризис, является позиция Запада. Во время войны между сербами и хорватами Европа и США, хотя и осуждали военные действия, фактически приняли сторону Хорватии. И молниеносная операция по освобождению части ее территории не вызвала жесткой реакции со стороны европейских столиц и Вашингтона.
Ситуация с Донбассом и Крымом — совершенно иная в глазах западных союзников Украины. Для сравнения: вооруженные силы Хорватии сейчас составляют 18 тысяч человек и 21 тысячу резервистов, армия Сербии — 36 000 человек. А украинская армия уже сейчас насчитывает порядка 250 тысяч человек и до миллиона резервистов. Российская армия — и того больше вместе с ракетным и ядерным вооружением. То есть масштабы конфликта грозят самыми тяжёлыми последствиями, поэтому в Европе и США главную ставку делают на дипломатическое урегулирование конфликта. А без их поддержки или хотя бы молчаливого согласия использование «хорватского сценария» на Донбассе очень проблематично.
Мнение экспертов
Алексей Арестович, военный эксперт:
— Силовой вариант освобождения Донбасса по «хорватскому сценарию» вполне вероятен. У Украины есть все возможности и ресурсы для этого. Запад раньше был против такого развития событий, но теперь, в нынешней тупиковой ситуации, может согласиться.
Порошенко может привезти «добро» на эту операцию от Трампа. Тем более, что у Путина через год — выборы, и введение российских войск в Украину будет очень негативно воспринято в мире. А задействование баллистических ракет в Европе еще больше не понравится Западу. Ответом на это могут быть поставки летального оружия Украине. Кроме того — это новые санкции, которые вообще добьют российскую экономику.
Дмитрий Тимчук, член парламентского комитета по нацбезопасности и обороне (Фейсбук):
«Хорватский сценарий», если проводить аналогии между Донбассом и Сербской Краиной, подразумевает два наиважнейшие условия:
— Прекращение всяческой военной помощи ОРДЛО другой страны (в Сербской Краине — Сербии, в нашем случае — России).
— Стремление сепаратистов самим интегрировать контролируемые ими территории назад, в лоно «материнской» державы.
Таким образом, «хорватский сценарий» означает полный и безоговорочный вывод российских военных и наемников с Донбасса, а также полное прекращение всех видов снабжения.
Вадим Карасев, политолог:
— Ни о каком «хорватском сценарии» речь не идет. У нас нет нормальной системы ПВО против российских самолетов и ракет. Если Россия войдет в прямой конфликт, начнет использовать свою авиацию, ракеты — у нас есть чем их сбивать? В России 140 миллионов человек, у нас — 42. Это совершенно отличная от сербско-хорватского конфликта ситуация.
В последнее время на Украине обсуждается так называемый «хорватский сценарий» урегулирования конфликта на Донбассе. Суть его сводится к тому, что сначала нужно победить республики в молниеносной войне, уничтожить или выдавить в Россию не согласных с таким итогом местных жителей, а оставшимся навязать свои условия существования в единой стране.
Весна Шкаре-Ожболт , руководитель администрации президента Хорватии в 1990-е. Эта дама участвовала во всех переговорах о возвращении территории Сербской Краины — республики с преимущественно сербским населением, которая не захотела жить в Хорватии после распада Югославии. Фото отсюда .
Н а днях на Украине прошел круглый стол «Хорватский опыт мирной реинтеграции неподконтрольных территорий» . Своим бесценным опытом поделились бывшие хорватские политики, среди которых примой выглядела Весна Шкаре-Ожболт . «Европейская правда» (по сути, это раздел «Украинской правды» — рупора украинских националистов) подробнейшим образом расспросила ее о том, как удалось усмирить восставшую республику и реинтегрировать в состав Хорватии.
«Европравда» пытается набраться опыта и откровенно завидует хорватам: «Часть оккупированных хорватских земель вернулась под контроль правительства после блестящей военной операции, но другую часть Загреб решил возвращать принципиально иным путем — путем длительного мирного процесса, проходившего при посредничестве ООН», — пишет интернет-газета.
Мне кажется, украинские неонацисты ошибаются — во время будущего раздела Украины в положении Хорватии окажется вовсе не Донбасс, а Галичина — родина большинства необандеровцев. А рано или поздно раздел произойдет, в этом я не сомневаюсь.
Сходство между отношением населения этих двух европейских регионов к окружающим бросается в глаза.
Проявилось оно прежде всего во время войны, когда срываются все нравственные тормоза. Впрочем, и в наше относительно мирное время можно догадаться, как галичане и хорваты стали бы себя вести по отношению, соответственно, к москалям и сербам, если б у них появилась такая возможность.
Если кто не знает или подзабыл, майданный лозунг «москаляку — на гиляку» — это калька с хорватского «серба — на вербу», у которого есть автор (ниже я вас с ним познакомлю). «Москаляка» — это не только житель Москвы или России. Это и те, кто живет на Украине, но не говорит на галицком наречии и не придерживаются греко-католического обряда. Украинцы, ненавидящие Россию, должны знать: вы — не более чем попутчики в борьбе с русскими, к коим причисляются все неуниаты. Даже если считаете себя украинцами и патриотично ходите в церковь Киевского патриархата. До вас очередь дойдет позже.
В Хорватии есть свои, почитаемые до сих пор Бандера и Шухевич. Усташи и вояки УПА — близнецы-братья.
Анте Павелич ( 14 июля 1889 г. — 28 декабря 1959 г.).
Анте Павелич — основатель и лидер фашистской организации усташей, в 1941—1945 годах диктатор (поглавник) Независимого государства Хорватия. Первым изданным им законом стал Закон о гражданстве, согласно которому все граждане-неарийцы (к арийцам были причислены и хорваты) объявлялись вне закона.
Законом о расовой принадлежности и о защите арийской крови и чести хорватского народа запрещались межнациональные браки. Закон о защите национальной арийской культуры хорватского народа запрещал неарийцам какое-либо участие в работе общественных, молодежных, спортивных и культурных организаций и учреждений хорватского народа, а также в литературной и журналистской деятельности, в сфере живописи, музыки, архитектуры, театра, кино.
В 1945 г. бежал в Австрию, в том же году югославским народным судом заочно приговорен к смертной казни. Скрывался в Италии, Аргентине, Испании. 10 апреля 1957 г. на него было совершено покушение. Павелич выжил, однако от последствий тяжелых ранений спустя два года скончался в Мадриде.
Миле Будак ( 30 августа 1889 г. — 7 июня 1945 г. ).
Миле Будак — главный идеолог усташей, организатор геноцида сербов, цыган и евреев. Писатель, чьи романы продаются в Хорватии и сейчас. Он и есть автор лозунга «серба — на вербу». В своих книгах призывал к изгнанию сербов из Хорватии или уничтожению.
Был министром образования, религии и культов, а также заместителем «вождя» партии усташей Анте Павелича. Именно Будак призвал «убить треть, изгнать треть и обратить в католичество треть сербов».
Арестован партизанами в 1945 году и казнен вместе со многими другими деятелями коллаборационистского режима.
После распада Югославии в Хорватии предпринимались попытки реабилитации Будака. Официальная позиция состояла в том, что его следует ценить как писателя и борца за независимость страны и не упоминать о результатах его политической деятельности. Сегодня, однако, все улицы, носящие его имя, переименованы и демонтирована мемориальная доска.
Так же как и убийцы из УПА, тысячи усташей эмигрировали в США и получили там гражданство. Вот один из них.
Петар Брзица (1917 г. — 2007 г.)
В концлагере Ясеновац проводились соревнования, кто больше зарежет сербов. Абсолютным рекордсменом считается Петар Брзица, «Король сербоубийства» — 29 августа 1942 года он, не прерываясь, убил 1360 человек. За это из рук капеллана лагеря получил золотые часы, от администрации лагеря — серебряный сервиз, и от усташей, служивших с ним в лагере, — печеного поросенка и вино
Окончил Францисканский колледж в Широки-Бриеге, учился на юридическом факультете Загребского университета. Был членом Великого ордена Крестоносцев. В молодости увлекся националистическими идеями, вступил в партию усташей. В армии Независимого государства Хорватия дослужился до звания лейтенанта.
После 1945 года бежал в США, где получил гражданство и, возможно, сменил имя. Попытки Югославии выдать Брзицу не увенчались успехом; не помог и центр Симона Визенталя, несмотря на долгие споры и дискуссии с США. С 1970-х годов следы Брзицы теряются. В 1990-е годы повторные требования его выдать так и не были удовлетворены. По не подтвержденным данным, умер в 2007 году.
Ненависть католиков к православным
Я не знаю, чем объяснить животную ненависть католиков (а хорваты и галичане — католики) к православным. Разумеется, когда народы долго живут бок о бок, у них часто возникают взаимные претензии. Но хорваты и галичане проявили во время войны просто-таки патологическую жестокость. Причем, массово.
История Галичины, безусловно, отличается от истории Хорватии. И галичане были жестоки не только по отношению к православным, но и к католикам — достаточно вспомнить Волынскую резню. И тем не менее, в основе их идеологии лежит религия — униатская церковь позиционирует себя как национальная украинская, претендующая сегодня на территорию всей Украины, включая Крым, а также Кубань и другие российские регионы.
На Донбассе войну с Украиной считают религиозной. И это правда — Майдан изначально был приватизирован греко-католическими священниками. Это был их шанс подмять под себя всю Украину.
Вы ведь, надеюсь, заметили, какими были планы усташей? Акцентирую ваше внимание: убить треть, изгнать треть и обратить в католичество треть сербов. Не сомневайтесь, подобные планы есть и у униатов по отношению к москалям. Только они их вслух пока не обсуждают.
Время пока не пришло.
Хорватский «серборез» (по-сербски srbosjek) — клинок на грубой кожаной рукавице. Такими ножами усташи казнили в концлагере Ясеновац, действовавшем во Вторую мировую войну, от 300 до 800 тысяч человек (данные расходятся) — в основном, сербов.
Особым шиком этих извергов было фотографироваться с головами своих жертв.
Человеческая жизнь, которая не стоит выеденного яйца. Впрочем, вожди усташей ведь объявили, что сербы — это не люди.
Усташи не боялись фотографироваться во время казней — им казалось, что угрозы разоблачения нет и никогда не будет.
Признаюсь честно: я не верю, что галичан можно перевоспитать — их можно только отделить от тела Украины. И заняться перевоспитанием оставшихся — тех, кто инфицирован мизантропической бандеровской идеологией.
Не знаю, когда это случится. Возможно, только после того, когда православные украинцы (неважно, какого патриархата) поймут, кто для них настоящий враг.
