Пушкинское произведение — это ода, то есть тот жанр, в использовании которого автор идет по «благородным следам» («Открой мне благородный след...») Радищева, который в России «вольность первым прорицал» (образ из его оды), а кроме этого, всех тех поэтов, кто ранее отвечал на призыв необычной музы — не царицы Цитеры (Киферы — острова в Греции, где был распространен культ богини любви и красоты Афродиты), а «Свободы гордой певицы». Ее призывает лирический герой стихотворения в первой строфе:
Беги, сокройся от очей,
Цитеры слабая царица!
Где ты, где ты, гроза царей,
Свободы гордая певица? —
Приди, сорви с меня венок,
Разбей изнеженную лиру...
Хочу воспеть свободу миру...
Его влекут в этом стихотворении «гордые», «смелые» мотивы, возвышающие поэта. Во второй строфе вспоминается «возвышенный галл» — французский автор П.Д.Э. Лебрен (1729—1807), со дня смерти которого прошло десять лет, но чей вклад в борьбу против норм, тормозящих общественное и духовное развитие, является вдохновляющим примером для молодежи 1810-х годов:
Открой мне благородный след
Того возвышенного галла,
Кому сама средь славных бед
Ты гимны смелые внушала.
Упоминание о гимнах не случайно, так как Лебрен писал оды, воспевавшие деятельность просветителей и республиканские идеалы. Именно этот признак жанра важен для Пушкина. Его ода «Вольность» продолжает традицию написания торжественных, приподнятых строф, где исследуются важные социально-политические или нравственные вопросы (определение оды как жанра лирики). Однако предмет, как и у Радищева, настолько необычен, что, как писал последний, стихотворение «за одно название» не может быть принято поборниками власти («Путешествие из Петербурга в Москву», глава «Тверь»). Воспевание вольности у обоих поэтов приобретает политический оттенок.
Истоком рассуждений о живительном «духе свободы» (Радищев) стала идеология просветительства (эпоха Просвещения — это деятельность мыслителей, ученых, писателей XVII—XVIII веков, стремившихся рассеять мрак невежества,— у Радищева «мглу густую»,— что мешало разумному устройству общества и достижению личного счастья), распространенная в Англии, Франции, ставшая актуальной в конце XVIII в. и для России. Она была общепризнанной (с Вольтером, одним из самых известных французских просветителей, переписывалась Екатерина II), не приводила к бунтарским настроениям, напротив, требовала разумного подхода к поиску путей для достижения благоденствия, учета интересов всех слоев, соблюдения естественного права на свободу каждого человека. Однако лирический герой оды Радищева сознавал, что в России воздвигнуть «храм Закона», защищающего это право, невозможно, социальные бедствия, обрушивающиеся на людей в течение веков, требуют отмщения (у них есть и «право мщенное»). Для того чтобы история развивалась по назначенному самой природой пути, надо сбросить оковы общественной неволи. Противоречие между требованием соблюдать «Неизменимый никогда» закон индивидуальной свободы и признанием «права мщенного» народа, освобождающегося от вековой зависимости насильственными средствами, разрешалось у Радищева в пользу последнего. Гармония в кровавом, темном, зверском обществе оказывалась недостижимой, разум уступал место чувствам — и среди них на первом месте было восхищение отвагой борцов за социальную справедливость: они, преодолевая преграды, прокладывали дорогу в «Отечество драгое» — царство свободы, озаренное сиянием, блеском («блестящий день»), светом идеала. Когда оно откроется перед людьми:
Тогда всех сил властей сложенье
Развеется в одно мгновенье.
О, день, избраннейший всех дней!
Для пушкинского лирического героя важными были и просветительский дух исторических обобщений, и бунтарский пафос. Он наследник Радищева, продолжающий его дело через пятнадцать лет после его смерти, тот «юноша, взалкавший славы», кто «со чувствием» обращается к истории, у кого она вызывает живой эмоциональный отклик; появление такого поэта ожидал и предчувствовал Радищев:
Да хладный прах мой осенится
Величеством, что днесь я пел;
Да юноша, взалкавший славы,
Придет на гроб мой обветшалый,
Дабы со чувствием вещал...
В двенадцати строфах (строфа — от греч. «поворот»; комбинация строчек, основные признаки которой — лирические, рифмообразующие, композиционные — периодически повторяются в стихотворении) оды Пушкина «Вольность» приводятся исторические примеры в доказательство его основной мысли. Над тремя «тиранами мира» раздался «Клии страшный глас» (Клио — муза истории в греч. мифологии, образы их строф 2, 10). Современники хорошо помнят «шум бурь недавних» (строфа 6) и во Франции, и в России. Первым появляется образ Людовика XVI, «мученика ошибок славных», «сложившего царскую главу» на «кровавой плахе» во время Великой французской революции (строфы 6, 7) в 1793 г.:
Тебя в свидетели зову,
О мученик ошибок славных,
За предков в шуме бурь недавних
Сложивший царскую главу.
Восходит к смерти Людовик
В виду безмолвного потомства,
Главой развенчанной приник
К кровавой плахе...
Революция не привела к освобождению, галлы (здесь французы) остались «скованными» (строфа 7), над ними воцарился «Самовластительный злодей» — Наполеон I, захвативший власть после государственного переворота в 1799 г., а через пять лет ставший императором. К нему обращены гневные упреки лирического героя, для которого он в данном контексте (образ Наполеона в лирике Пушкина претерпевает изменения, в стихотворении «К морю», 1824, душу лирического героя поражает мысль о величии его личности) является ужасным преступником, чьи действия заслуживают обличения, ненависти, страшного возмездия:
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты Богу на земле.
(«Вольность», строфа 8)
В России последнее злодеяние в отношении царской власти — это убийство Павла I в 1801 г., гибель «увенчанного злодея» от рук «убийц потаенных», нанесших ему «удары» в его дворце над «мрачной Невой»: (строфы 9—11):
Молчит неверный часовой,
Опущен молча мост подъемный,
Врата отверсты в тьме ночной
Рукой предательства наемной...
О стыд! о, ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары!..
Падут бесславные удары...
Погиб увенчанный злодей.
В трех исторических примерах воссозданы самые значимые политические события последних тридцати лет — времени, прошедшего с момента написания оды Радищева. Лирический герой Пушкина дополняет доказательства предшественника, их концепции сходны, мысли продолжают друг друга. Как и у Радищева, злодеями оказываются и тираны, цари, узурпировавшие власть (от лат. «противозаконный захват, присвоение чужих прав»), поставившие себя выше закона, и в то же время те, кто посягает на их жизнь. И владыки и рабы не должны забывать, что вечный закон выше всего («Но вечный выше вас закон» — строфа 5). Революция — «славный», величественный, но ошибочный путь к достижению равенства (казненный Людовик XVI — «мученик ошибок славных», строфа 6). Убийство — ужасное, постыдное деяние («О стыд! о ужас наших дней!» — строфа 11), похожее на произвол янычар («Как, звери вторглись янычари!..» — строфа 11), дерзкое и значимое только внешне, в действительности же бесславное, злобное, проявляющее, что у тех, кто пытается изменить мировой порядок, «в сердце страх» (строфа 10):
Он видит — в лентах и звездах,
Вином и злобой упоенны,
Идут убийцы потаенны,
На лицах дерзость, в сердце страх.
Аналогии из прошлого помогают доказать непреходящий характер требований законности в человеческом обществе. Убийство в Михайловском дворце (для Павла I в Петербурге по проекту В.И. Баженова был выстроен дворец в виде замка, окруженного рвом с водой; строительством в 1797—1800 гг. руководил В.Ф. Бренна) напоминает расправу с римским императором Калигулой, известным стремлением к обожествлению своей личности (<1241>; убит дворцовой стражей). Каким бы ни был человек, оказавшийся на троне, убить его — преступление. Не только люди, но сама природа (Наполеон — «стыд природы», строфа 8) не приемлет жестокости. В представлении лирического героя Пушкина, секира, занесенная над головой «увенчанного злодея», тоже «злодейская», «преступная». Он «видит живо» последний час и Калигулы (строфа 10), и «мученика» Людовика XVI, и преданного своими подданными русского царя Павла I, и не скрывает сочувствия тем, кто услышал «страшный глас» истории (значимость эпитета подчеркнута повторением: «И слышит Кпии страшный глас/За сими страшными стенами...» — строфа 10).
Однако нельзя и терпеть позора самовластья, невозможно не желать приближения его «погибели» («печать проклятия» на челе тирана обрисована с помощью гипербол в образе Наполеона). Выход из этого противоречия на содержательном уровне — это ожидание того, что наступит время, когда «Граждан над равными главами» воздвигнется твердый щит закона (строфа 4). Но смысл стихотворения «Вольность» не исчерпывается этим просветительским требованием. Бунтарская направленность оды Пушкина была остро воспринята его современниками, читавшими ее в списках (стихотворение не было опубликовано). Один из них был подарен автором кн. Е.И. Голицыной, что стало поводом для выражения субъективной оценки собственного стихотворения:
Простой воспитанник природы,
Так я бывало воспевал
Мечту прекрасную свободы
И ею сладостно дышал.
(«Кн. Голициной, посылая ей оду «Вольность», 1818)
Очевидно, что для поэта важен, помимо отображения прекрасных умозрительных стремлений, вольнолюбивый дух творчества. Чтобы увидеть, как выражается такое эфемерное (от греч. «однодневный, мимолетный»; призрачное, неощутимое) свойство, надо обратиться к характеристике лирического героя. В первой части стихотворения не только излагается его позиция, но выявляются особенности отношения к действительности. Прогоняя юношеские увлечения, детскую изнеженность («Беги... сорви с меня венок,/разбей изнеженную лиру...» — строфа 1), он выражает страстное желание воспеть свободу как политическое требование, осуществить которое мешают тираны, «неправедная власть» (строфы 2—3). В его представлениях о мире заметен максимализм («Увы! куда ни брошу взор — /Везде бичи, везде железы,/Законов гибельный позор,/Неволи немощные слезы;/Везде неправедная власть...» — строфа 3). Он не является показателем романтической разочарованности, напротив, лирический герой оды уверен в том, что создать гражданское общество можно, это дело ближайшего будущего. Для этого он готов расстаться со спокойствием, беззаботностью, наслаждениями, обратившись к общественной деятельности. Поэт не отказывается от своего предназначения, оставаясь «задумчивым певцом», размышляющим над контрастами мира («мрачная Нева» — «звезда полуночи» — строфа 9; ранее: тираны — рабы, рабство — слава, строфы 2—3), но его преданность гражданским идеалам выражена открыто и прямо, наполнена социально-исторической конкретикой.
Творческий порыв влечет лирического героя к тому, чтобы обрисовать «ошибки» прошлого настолько «живо» (строфы 6, 10), что они становятся убедительными свидетельствами правоты просветителей, возвышающих закон. Однако вместе с тем, в контексте стихотворения высшей ценностью является свобода, одушевляющая музу поэта. С воззвания к гордой, смелой мечте о ней начинается ода «Вольность», завершающаяся утверждением того, что главным условием спокойствия в обществе станет «народов вольность». Для лирического героя важно выразить личностное отношение к происходящему («Хочу воспеть», «куда ни брошу взор», «твой трон я ненавижу »). Это вносит в образ психологическую конкретику, на фоне которой обращения поэта к царям предстают не умозрительными назиданиями, а гневными обвинениями и предвестием потрясений. «Певец» находится вне иерархии, в его восприятии история — это единый, непрерывный процесс, а воображение художника воскрешает римских императоров, турецких воинов, убитого французского короля, русского императора, чья гибель предана забвению, превращая их в участников разворачивающейся перед читателем оды всемирной трагедии. Произнесенные автором увещевания близки пророчествам, но при этом он остается частным человеком, «задумчивым певцом». Свобода для него — это возможность сохранить верность своим убеждениям, выразив их в призывах преодолеть социальную ограниченность:
Тираны мира! трепещите!
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!
…
Владыки! вам венец и трон
Дает закон,— а не природа,—
Стоите выше вы народа,
Но вечный выше вас закон.
И горе, горе племенам,
Где дремлет он неосторожно...
…
И днесь учитесь, о цари...
…
Склонитесь первые главой
Под сень надежную закона...
В стихотворении Пушкина, анализ которого мы проводим, воспевается вольность как величайший дар, позволяющий человеку воплотить общественный и личный идеал. Новаторство поэта состоит в том, что в его правоте читателя убеждают интонация, тон речи. Социально-исторический вывод становится не только итогом рациональных суждений, но следствием переживания. В образе лирического героя главной характеристикой является чувство. Любовь к свободе, возмущение недальновидностью и властолюбием, попытка вселить мужество в тех, кто утомлен зрелищем векового рабства, выражены в эмоциональных образах, психологически достоверных и обращенных к реальному, земному человеку, мучающемуся теми же проблемами. Столь же конкретен и точен найденный юным поэтом доверительный тон обращений к современнику, для которого великие мира сего — лишь «свидетели», «памятники», а «наши дни» (строфы 6, 9, 11) должны стать эпохой, когда осуществятся чаяния предшественников:
Народов вольность и покой.
Таким образом, анализ стиха «Вольность» Пушкина позволил прояснить, почему автор оды «Вольность», подобно его предшественнику, мог быть расценен властями как «бунтовщик», заслуживающий ссылки в Сибирь. «Бунтовщиком хуже Пугачева» назвала Екатерина II А.Н. Радищева, ознакомившись с его «Путешествием из Петербурга в Москву». Пушкин еще в конце 1810-х годов воспринимается современниками как политический противник двора, выражающий свою оппозиционность в стихотворениях и острых эпи- граммах на вельмож и императора Александра I, «кочующего деспота», вводящего в заблуждение уверениями в том, что готов отдать «людям все права людей» («Сказки», 1818). За Пушкиным, недавним лицеистом, начинающим поэтом, устанавливается полицейский надзор. Весной 1820 г. принимается решение о его высылке из столиц. Благодаря усилиям влиятельных знакомых ссылку в Сибирь или на Соловки удалось заменить переводом по службе в Екатеринослав, но все же следующие шесть лет у поэта прошли вдали от центров культурной жизни и от друзей, соратников по литературе. Поводом к репрессиям послужили вольнолюбивые настроения, обусловившие специфику его ранней лирики. Их выражение характерно для произведений различной жанровой характеристики — посланий, элегий, эпиграмм. Послания особенно заметны, так как в них выстраивается образ поколения, призванного воплотить мечты об освобождении.
Пушкин принадлежал к тому поколению, которое названо декабристским. Его лицейские друзья, И.И. Пущин и В.К. Кюхельбекер, участвовали в восстании на Сенатской площади, подготовленном в эмоциональном плане в том числе и вольнолюбивой лирикой юного Пушкина. Оду «Вольность» находили в бумагах, изъятых у декабристов при обыске. Сам поэт во время восстания 14 декабря 1825 г. был в ссылке в Михайловском, от пребывания в Петербурге его спасла случайность (по легенде, перед каретой, тайно увозившей его в столицу, пробежал заяц, что было дурной приметой, заставившей повернуть обратно). Пушкин не был членом декабристских обществ, но для него было несомненным, что свои убеждения следовало подтвердить делом (в беседе с императором Николаем I, вызвавшим его из ссылки, поэт откровенно признался в том, что, будь он в столице, обязательно участвовал бы в восстании). Мироощущение своего поколения лирический герой пушкинских стихов называл «пламенным» («Денису Давыдову», 1819), считая его доминантой способность «сладостно дышать» («Кн. Голицыной», 1818), гореть («К Чаадаеву», 1818)свобо-дой, всем «жертвуя лишь ей» («КН.Я. Плюсковой», 1818). Для него представлялось важным единство устремлений молодых дворян, готовых пожертвовать действительно «всем» — будущим, жизнью,— ради того, чтобы на их воззвания отозвалось «эхо русского народа»:
Свободу лишь учася славить,
Стихами жертвуя лишь ей,
Я не рожден царей забавить
Стыдливой музою моей.
…
Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой
Был эхо русского народа.
(«К Н.Я. Плюсковой», 1818)
В оде «Вольность» обрисованы и мировоззренческие основы, и эмоциональный настрой представителя этого гордого, смелого, благородного поколения, отказывающегося от очарований юности ради идеала «вольности святой» («Вольность», строфа 4). В стихотворении, обращенном к единомышленнику, воспевание борьбы за достижение общественного блага как обретенного смысла жизни становится центральным мотивом («К Чаадаеву», 1818).
В воплощении художественной цели автора, как показал анализ оды «Вольность» Пушкина, главную роль сыграли не содержательные аспекты, которые важны для эпического повествования о событиях и характерах, а специфические особенности поэзии, благодаря чему становится возможным выразить настроение, переживание, чувство. В завершение попробуем проанализировать размер и рифмы в «Вольности», доискиваясь объяснений тому, как поэту удается придать динамичность развитию лирического сюжета на протяжении двенадцати строф, выделить ключевые высказывания. Ода Пушкина отличается от традиционного произведения такого жанра. В «Вольности» А. Н. Радищева, ставшей реминисцентным источником для пушкинских образов, была сохранена одическая строфа, состоящая из десяти строк разностопного ямба с разнообразной рифмовкой. У Пушкина количество строк в строке уменьшается до восьми, и такое минимальное изменение оказывается важным, так как, благодаря ему, появляется динамика. Поэтическая речь воспринимается как ораторский монолог, где значение обращений, восклицаний, призывов, предостережений возрастает в зависимости от их расположения. От стремления выделить оду как среди собственных произведений («Где ты, где ты, гроза царей,/Свободы гордая певица? — /Приди, сорви с меня венок,/Разбей изнеженную лиру...» — строфа 1), так и в мировой литературе («Открой мне благородный след...» — строфа 2), лирический герой приходит к пониманию необходимости обобщить исторические закономерности. Их рассмотрение продолжает, внося новый оттенок, оценку действительности, неприемлемой для него господством неправедных сил. От него не скрыты общественные законы, обрекающие народ на неволю, рабство (строфа 3), ослепление владык, забывших о том, что они равны со всеми гражданами (строфа 4), попрание силы закона (строфа 5). Свою задачу он видит в напоминании тиранам о недолговечности земных установлений, во вселении мужества и надежды в «падших», а главное, в призыве отдать дань божественному, священному праву человека на свободную жизнь.
Нарушение мирового закона возмущает «певца», «отягощает», заставляет перевести взгляд от «звезды полуночи» к приметам земной «мрачной» реальности. В строфах 6—11 его лирический дар подчинен гражданской цели — убедить читателя на примерах из прошлого в том, что:
...венец и трон
Дает закон...
И горе, горе племенам,
Где дремлет он неосторожно,
Где иль народу, иль царям
Законом властвовать возможно!
(Строфы 5—6)
Схема рифмовки является такой, что внимание привлекается к финальной строчке в строфе. Благодаря этой особенности смысл высказываний, завершающих строфу, выделяется (внутри текста для создания подобного впечатления используются содержательные — семантические, от греч. «относящиеся к значению слова», а также интонационные средства, в том числе восклицания). Посмотрим, как расположены рифмы в восьмистишии пушкинской оды. Обозначим мужскую, заканчивающуюся ударным слогом, рифму — «а», женскую — «б». Тогда схема будет выглядеть так: абабабба. В первом четверостишии рифмовка перекрестная, а во втором — опоясывающая. На последней позиции — сильное место. Мелодия плавно приближается к заключительному аккорду в каждой строфе, но последняя строчка в стихотворении воспринимается как тоника в музыкальном произведении.
Только если воплотится выраженное в ней требование, восстановится гармония в ужасном, несовершенном, грозящем людям бедствиями, нарушающем Божью волю («Упрек ты Богу на земле» — строфа 8) мире:
И днесь учитесь, о цари:
Ни наказанья, ни награды,
Ни кров темниц, ни алтари
Не верные для вас ограды,
Склонитесь первые главой
Под сень надежную закона,
И станут вечной стражей трона
Народов вольность и покой.
(Строфа 12)
Чтобы определить размер стихотворения, надо посчитать количество сильных мест в строчке, здесь их четыре — это четырехстопный ямб, размер, что использовался Пушкиным в произведениях разных поэтических жанров, затрагивающих весь спектр тем. Четырехстопным ямбом написаны стихотворения, в которых выражены вольнолюбивые стремления, философские раздумья, дружеские чувства, впечатления от природы, поиски ответов на творческие вопросы, признания в любви. Размер не стесняет творческих возможностей великого поэта, для каждого аспекта содержания в его стихах находится выразительная форма. Анализируя ее специфику, не стоит забывать, что поэт в ней воплощает идейный замысел, включающий как отвлеченную мысль, так и ощущение. В вольнолюбивой лирике Пушкина выражены и возмущение общественными и нравственными пороками, и гражданственные чувства, и взволнованность от ожидания перемен.
Лирический герой пушкинских вольнолюбивых стихов не желает современникам пережить мятежи, в которых, как «в шуме бурь недавних» (строфа 6), забываются гуманистические ценности, гибнут люди. Призыв «Восстаньте, падшие рабы!» (строфа 2) содержит не требование бунта, но попытку вселить в потерявших надежду бодрость, стремление «восстать», возродиться для новых жизненных испытаний, итогом которых станут «народов вольность и покой». Финальный вывод значим для выявления сути авторской позиции, лишенной бездумного своеволия. Поэт не приукрашивает историю, не скрывает, что в ней были и ужас, и стыд (понятия повторяются в строфах 8,11). Для него важно восстановление равновесия в обществе.
Только свою жизнь, вместе с судьбами единомышленников, он готов принести в жертву. На них нет мученического венца, как на «свидетелях» исторических ошибок («О мученик ошибок славных...» — строфа 6, где вспоминается Людовик XVI). Они сознают, что вмешательство в ход мировых событий делает их участниками вселенской трагедии, героями, на долю которых выпало счастье делом подтвердить искренность убеждений, возвышенность помыслов и крепость духа. Обращения к друзьям, чьи имена останутся в памяти потомков как разрушителей несправедливого порядка, пробуждающих Россию от векового сна («Россия вспрянет ото сна...» — «К Чаадаеву»), приближающих «избраннейший» день свободы (А.Н. Радищев. «Вольность»), являются важнейшей составной частью вольнолюбивой лирики Пушкина.
Ода «Вольность» была написана А. С. Пушкиным в 1817 году, а опубликована Герценом в сборнике «Полярная Звезда» (при жизни Пушкина издана не была). Также стоит отметить то, что весной 1820 г. она дошла до правительства и явилась одной из причин ссылки Пушкина.
Это произведение оказало большое влияние на революцию 1917 года (Февральская буржуазно-демократическая революция).
Тема оды — протест против абсолютной монархии, которая была в то время в России. В своем произведении автор выражает свое негативное отношение к абсолютизму, не скрывает своих взглядов и чувств:
«Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты Богу на земле »
Главная мысль — протест против абсолютизма.
В своем произведении Пушкин, прославляет вольность и политическую свободу. Автор пытается убедить и призвать людей к перевороту в стране, к свержению самодержавия. Окраска лексики — высокая. Отсутствуют афоризмы, риторические вопросы и др. Ода написана в форме лирического монолога. Рифма — женская, рифмовка — смешанная.
Размер: ямб. Он придает тексту динамичность и четкий ритм. Строгая композиция помогает следить за движением мыслей и чувств поэта.
В этом произведении очень много различных художественных средств. Например, эпитетов: «слабая царица», «благородный след», «неправедная Власть», «сгущенная мгла», «роковая страсть», «царскою главой», «Главой развенчанной», «злодейская порфира». Олицетворениий: «Молчит Закон», «Спокойный сон отягощает». Они помогают сделать текст ярче и красочнее.
Также мы можем заметить, что глаголы и деепричастия повторяются чаще других частей речи:
«Беги, сокройся от очей…
Разбей изнеженную лиру.
А... вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!»
В своем произведении Пушкин открыто выражает свои чувства. Он желает свободу для народа:
«Хочу воспеть Свободу миру,
На тронах поразить порок Негодует из-за тиранов и беззакония:
«Тираны мира! трепещите!
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!»
«Увы! куда ни брошу взор —
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная Власть В сгущенной мгле предрассуждений Воссела — Рабства грозный Гений И Славы роковая страсть»
Ода «Вольность» состоит из трех частей. Она начинается с обращения к музе:
«Хочу воспеть свободу миру, на тронах поразить порок».
«Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты Богу на земле »
Заканчивается она обращением к царю:
«И днесь учитесь, о цари:
Ни наказанья, ни награды,
Ни кров темниц, ни алтари Не верные для вас ограды.
Склонитесь первые главой Под сень надежную Закона,
И станут вечной стражей трона Народов вольность и покой»
Мне очень понравилось это произведение! Интересным для меня показалось то, что А. С. Пушкин не побоялся, открыто выразить свои мысли, взгляды и собственную точку зрения. Также мне понравился стиль написания оды: с одной стороны высокая, книжная лексика, а с другой стиль написания понятный и интересный для любого человека.
При жизни Пушкина напечатано не было. Рукописи: Автографы: 1. Беловой в архиве Тургеневых - ПД № 24. Рукой Пушкина написаны ст. 1-88. Под стихом 88 сделана Пушкиным концовка, свидетельствующая о том, что в этом списке поэт сознательно не ввел в текст последнюю строфу, как бы отказываясь от нее. Последняя строфа (ст. 89-96) написана сбоку рукой А. И. Тургенева. (Трг). Факсимиле (в уменьшенном виде) - ,Пушкин", изд. жур. «Русский Библиофил» 1911, стр.8-9. Опубликовано В. Е. Якушкиным в акад. изд. собр. соч. Пушкина, т. II, 1905, прим. стр. 491-494. 2. Беловой, очень небрежным почерком в архиве Тургеневых - ПД № 33. Рукой Пушкина написаны ст. 75-96. Рукой неизвестного ст. 49-74. (Тр2; в ст.: 51, 58 и 74 первоначальные чтения - Тр2а, тут же исправленные - Тр2 б). Здесь к ст. 55 в сноске имеется примечание. В ст. 88 под словом «Погиб» поставлен в скобках крест, а после этого слова нарисована Пушкиным голова Павла I в профиль. Факсимиле ст. 65-96 - «Пушкин», изд. жур. «Русский Библиофил» 1911, стр. 10/11. Опубликовано в виде вариантов В. Е. Якушкиным в акад. изд. собр. соч. Пушкина, т. II, 1905, прим. стр. 495-496. 3. Авторизованная копия, принадлежавшая кн. П. А. Вяземскому - ГАФКЭ, Остафьевский архив (Вз1); здесь Пушкин в ст. 24 исправил описку: «слава» на «славы» и исправил ст. 43. (ВЗ1А). Опубликовано, в виде вариантов, по сообщению Б. Л. Модзалевского, В. Е. Якушкиным в акад. изд. собр. соч. Пушкина, т. II, 1905, прим. стр. 105-106, причем не указано, что текст выправлен Пушкиным. Копии в сборниках: 1. Сборнике, опубликованном Сакулиным (С), где ст. 22, 23 и 85 имеют исправления (Са). 2. Щербинина. (Щб). Здесь в нескольких стихах имеются исправления (Щба - основной текст; Щбб - исправления). 3. Великопольского. (Вк). Опубликовано в виде вариантов В. Е. Якушкиным в акад. изд. собр. соч. Пушкина, т. II, 1905, прим. стр. 106-107. 4. Алмазова. (Алм). 5. Успенского (У). 6. Бабятинского. (Бб). 7. Грушецкого. (Грш). К ст. 10 имеется в сноске примечание: «Pigaut-Lebrun». 8. Нейштадта. (Н1). Здесь, кроме текста, имеются «примечания» составителя сборника к оде, опубликованные В. И. Нейштадтом в статье «Пушкин в потаенных тетрадях» - «Тридцать дней» 1936, № 10, стр. 80-82. 9. Полторацкого, (Пц). 10. Чебоксарском. (Чб). Ст. 7-8 опубликовал Микусь в заметке «Рукописный сборник стихотворений А. С. Пушкина, Батюшкова и Рылеева» - «Горьковская Коммуна» 1936, № от 30 сентября. 11. Вяземского. (Вз). 12. Щербакова. (Щр). 13. Соболевского. (Сб). 14. Ташкентском. (Тшк). 15. Литературного Музея. (ЛМ1). 16. «От безделья и скуки». (Отб). 17. К. М…..ва. (Мв). 18. Библиотеки Академии Наук. (БАН2). 19. Новоладожск. (Нвл). 20. Путяты. (Пт). 21. Шаховской. (Шх). 22. «Всякая Всячина». (ВВ2). 23. Долгорукова. (Дл). 24. Нейштадта. (Н2). 25. Герасимова. (Гс). 26. Гедеонова. (Гд). 27. Бартенева. (Б1). В тексте есть исправления Соболевского и Лонгинова. Напечатано в виде вариантов Цявловским в публикации «Из пушкинианы П. И. Бартенева. I. Тетрадь 1850-х годов» - «Летописи Гос. Литературного Музея», кн. первая, 1936, стр. 515-516. 28. Лонгинова-Полторацкого. (Л). 29. Александрова. (Ал). 30. Якушкина. (Я1), Здесь, кроме основного текста, имеются варианты (Я1в и Я1в1). 31. Гаевского. (Гв3). 32. Дашкова. (Дш). 33. Путилова. (Птл). 34. Марина. (Мр). 35. Ефремова. (Е). Здесь, кроме основного текста, есть правка карандашом (Ев). Отдельные копии: 36. И. И. Пущина. (Пщ). - ПД. Ф. 244, оп. 4, № 5. Сам И. И. Пущин, по свидетельству В. Е. Якушкина, будто бы признавал эту копию, сделанную им самим, за автограф Пушкина. Считали ее автографом поэта Е. И. Якушкин, Ефремов, Морозов и Майков. Опубликованы ст. 57-64 В. Е. Якушкиным (?) в заметке «Новая строфа из оды „Вольность“» - «Русские Ведомости» 1887, № 28 от 29 января; полностью В. Е. Якушкиным в акад. изд. собр. соч. Пушкина, т. II, 1905, стр. 41-44. 37. А. И. Тургенева. (Тр). - ПД. Ф.244, оп. 1, № 33. Бум. с вод. зн. «1818». В копии ст. 37-44 и 55-96. Об этой копии см. у В. Е. Якушкина в акад. изд. собр. соч. Пушкина, т. II, 1905, прим. стр. 494. 38. Анны Н. Вульф (Влф). - ПД. Ф. 244, оп. 4, № 10. Бум. с вод. зн. «1818». 39. Неизвестного (ИМ) - ГИМ, арх. № 2189/3. АI/25. Бум. с вод. зн. «<18>18». 40. Из архива П. А. Плетнева. (Плт1) - ПД. Ф. 244, оп. 4, № 126. 41. Из собрания Г. П. Блока. (Блк). - ПД. Ф. 244, оп. 4, № 47. Бум. с вод. зн. «1818». 42. Из архива Голохвастовых. (Гл1). - ГАФКЭ. Ф. 202. 43. Из собрания Н. С. Ашукина . (Аш). Бум. с вод. зн. «1820». В копии ст. 1-90. К ст. 10 имеется в сноске примечание: «Le brun». 44. В сборнике А. Глебова. (Глб). 1820-х годов. - ГМП. Опубликованы ст. 9-12 и примечание к ст. 10 - «Pigaut-Lebrun» А. Лященко в статье «Две старинные тетради со стихами А. С. Пушкина» - «Новое Время», приложение, 1913, № 13315 от 6 апреля. 45. В сборнике из собрания Юдина. (Юд2) 1820-х годов. - ПД. № 415. 46. В сборнике из собрания Успенского. 1830-х (?) годов. (У1) - ГЛМ, № 1703/ХIII. 47. Из собрания В. И. Яковлева. (Якв1). - ПД. Ф. 244, оп. 4, № 12. 48. Из собрания И. В. Помяловского. (Пм1). - ПБЛ, № 105. Бум. синяя с вод. зн. «1822». 49. Из собрания И. В. Помяловского. (Пм) - ПБЛ, № 105. Бум. белая без вод. зн. 50. Из собрания журнала «Русская Старина» (РС) - ПД. Ф. 244, оп. 4, № 11. 51. Из собрания А. П. Бахрушина. (Бх2) - ГИМ. 52. Из библиотеки проф. Н. И. Веселовского в тетради «Разные сочинения в стихах и прозе, собранные в Тобольске и С. Петербурге. С 1814-го по 1821 годы». (Всл) - ПД. Инв. 5567. 53. Из архива кн. А. М. Горчакова, в альбоме (Грч3) - ГАФКЭ. Ф. 159, № 2/203. 54. Фотоснимок с копии,1 отобранной при аресте некоего Анжела Галеры в 1824 г. и находящейся в «деле». Фотоснимок хранится в ГЛМ. Шифр 5336/1 (Глр). Опубликовано в виде вариантов В. В. Стратеном по подлиннику в статье «Одесский список оды „Вольность“» - «Пушкин». Статьи и материалы под ред. М. П. Алексеева. Выпуск II. Одесса. 1926, стр. 4. 55. Красичкова. (Крч). 56. Гринькова. (Грн). Эта и предыдущая копии находятся в «деле» 1829 г. «О неблагонамеренных сочинениях, оказавшихся между офицерами Киевского Гренадерского полка» - ГМП. Об этом «деле» см. публикацию «Ода „Вольность“ А. С. Пушкина в войсках царской армии» - «Красный Архив», том первый (восьмидесятый), 1937, стр. 240-247. 57. Неизвестного на отдельном листе. Поступило из Исторического Музея в Ереване в ГЛМ. Шифр: 3178-32. (Ер). 58. В тетради Гайдукова. (Гдк). Тетрадь была отобрана при обыске 30 января 1868 г. - ГМП. Публикации: 59. Герцена в «Полярной Звезде на 1856», кн. вторая, Лондон. 1856, стр. 3-5. (ПЗ). 60. Гербеля (?) в сборнике «Собрание стихотворений Пушкина, Рылеева, Лермонтова и других лучших авторов». Лейпциг. «Русская Библиотека». Т. I. 1858, стр. 1-5. (РБ). 61. Гербеля в берлинском сборнике «Стихотворения А. С. Пушкина» 1861 г., стр. 13-17. (Гр1). Здесь на стр. 222-223 даны варианты (Гр1в). 62. Огарева в сборнике «Русская потаенная литература XIX столетия». Лондон. 1861, стр. 5-8, перепечатка текста «Полярной Звезды», но с приведением одного варианта, которого нет в ПЗ. (Ов). 63. С. Сухонина в книге «Дела III Отделения собственной е. и. в. канцелярии об А. С. Пушкине». СПб. 1906, стр. 285-288, по копии, взятой при обыске в сентябре 1827 г. у Коноплева (Кн). Здесь текст напечатан с цензурными купюрами. Во «Всемирном Вестнике» 1906, апрель, стр. 167-170 Сухонин напечатал текст этой же копии без цензурных купюр, но с рядом отличий от текста, опубликованного в указанной книге. (Кн1). 64. В. Д. Бонч-Бруевича в книге «Избранные произведения русской поэзии». Издание третье, вновь пересмотренное и значительно дополненное. СПб. 1908, стр. 3-4, по копии из архива П. Л. Лаврова. (Лвр). 65. Ю. Н. Щербачева в книге «Приятели Пушкина Мих. Андр. Щербинин и Петр Павл. Каверин». М. 1913, стр. 70-73, в виде вариантов, по копии в тетради П. П. Каверина. (Кв). В копиях и публикациях стихотворение носило такие заглавия: Ода. Вольность. Б1 Гд Сб Щр Вольность. Ода. Ал Алм Л Н2 Пц Тшк Вольность. ВВ2 Гл1 Гр1 Грч3 ЛМ1 Мр Нвл Отб ПЗ Птл РБ У У1 Якв1 Ода свободе. Н1 Ода на свободу. БАН2 Вк Гдк Глб Грш Гс Ер Кв Кн О Плт Пт Чб Щбб Ода на вольность. Аш Грн Крч С Шх Ода sur la liberté. Юд2 Ода Вольность. Вз Дл Лвр Мв Ода Вольности. Глр Дш Е Я1 Свобода. Бб Вз1 Гв3 Пм Пм1 На свободу. Бх2 На вольность. Влф Песнь к свободе. Всл Отсутствует заглавие в Блк ИМ Пщ РС и Щба. Печатаются заглавие и ст. 1-88 по первому автографу в архиве Тургеневых, ст. 89-96 - по второму автографу в том же архиве. В отделе «Другие редакции и варианты» приводятся из названных копий и публикаций лишь те разночтения, относительно которых можно предполагать, что они восходят к недошедшим до нас автографам или записям, сделанным под диктовку поэта. Исключение сделано для ст. 89-96, записанных А. И. Тургеневым в первом автографе (Трг); для копии, принадлежавшей Вяземскому и выправленной Пушкиным (Вз1); для текста, написанного неизвестным на втором автографе Пушкина (Тр2), и для копии Пущина (Пщ), отличия которых учтены полностью. Датируется декабрем 1817 г. Опубликовано Герценом в сборнике «Полярная Звезда на 1856, издаваемая Искандером», книжка вторая. Лондон. 1856, стр. 3-5. В России впервые были опубликованы ст. 49-56 Ефремовым в его первом издании собр. соч. Пушкина, т. I, 1880, стр. 315-316. В. Шульц в статье «А. С. Пушкин в переводе французских писателей» - «Древняя и новая Россия» 1880, декабрь, стр. 813 опубликовал ст. 65-72.1 В статье Г. С. Чирикова «Заметки на новое издание сочинений Пушкина» - «Русский Архив» 1881, № 1, стр. 181 были опубликованы первые два стиха, в дополнение к которым Бартенев в сноске привел ст. 17-24 и 26-36. Ефремов в своем первом издании собр. соч. Пушкина, т. V, 1881, стр. 531-533 в «Заметках» на статью Чирикова опубликовал ст. 3-16, 25 и 45-48, но ст. 3, 8 и 25 приведены здесь не целиком (отсутствуют слова: «царей», «На троне», «над царскою главой»). В. Е. Якушкин (?) в публикации "Новая строфа из оды «Вольность» - «Русские Ведомости» 1887, № 28 от 29 января опубликовал ст. 57-64. Морозов в своем первом издании собр. соч. Пушкина, т. I, 1887, стр. 220-221 опубликовал ст. 73-76, а во втором, т. I, 1903, стр. 254-255 - ст. 40-44 и 81-88, причем из ст. 43 напечатано было лишь одно первое слово. Ст. 39 и 90-94 опубликованы Ефремовым в его четвертом издании собр. соч. Пушкина, т. VIII, 1905, стр. 139-140. Наконец, Сухонин в публикации «Ода на свободу А. С. Пушкина» - «Всемирный Вестник» 1906, апрель, стр. 167-170 напечатал ст. 37, 38, 77-80, 89, 95 и 96. Здесь полностью напечатаны и стихи, печатавшиеся с купюрами. Почти одновременно вышел т. II акад. изд. собр. соч. Пушкина с полным текстом оды «Вольность» по автографу. («Вольность» Александр Пушкин
Беги, сокройся от очей,
Цитеры слабая царица!
Где ты, где ты, гроза царей,
Свободы гордая певица?
Приди, сорви с меня венок,
Разбей изнеженную лиру…
Хочу воспеть Свободу миру,
На тронах поразить порок.Открой мне благородный след
Того возвышенного Галла *,
Кому сама средь славных бед
Ты гимны смелые внушала.
Питомцы ветреной Судьбы,
Тираны мира! трепещите!
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!Увы! куда ни брошу взор -
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная Власть
В сгущенной мгле предрассуждений
Воссела - Рабства грозный Гений
И Славы роковая страсть.Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с Вольностью святой
Законов мощных сочетанье;
Где всем простерт их твердый щит,
Где сжатый верными руками
Граждан над равными главами
Их меч без выбора скользитИ преступленье свысока
Сражает праведным размахом;
Где не подкупна их рука
Ни алчной скупостью, ни страхом.
Владыки! вам венец и трон
Дает Закон - а не природа;
Стоите выше вы народа,
Но вечный выше вас Закон.И горе, горе племенам,
Где дремлет он неосторожно,
Где иль народу, иль царям
Законом властвовать возможно!
Тебя в свидетели зову,
О мученик ошибок славных,
За предков в шуме бурь недавных
Сложивший царскую главу.Восходит к смерти Людовик
В виду безмолвного потомства,
Главой развенчанной приник
К кровавой плахе Вероломства.
Молчит Закон - народ молчит,
Падет преступная секира…
И се - злодейская порфира
На галлах скованных лежит.Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты Богу на земле.Когда на мрачную Неву
Звезда полуночи сверкает
И беззаботную главу
Спокойный сон отягощает,
Глядит задумчивый певец
На грозно спящий средь тумана
Пустынный памятник тирана,
Забвенью брошенный дворец ** -И слышит Клии страшный глас
За сими страшными стенами,
Калигулы последний час
Он видит живо пред очами,
Он видит - в лентах и звездах,
Вином и злобой упоенны,
Идут убийцы потаенны,
На лицах дерзость, в сердце страх.Молчит неверный часовой,
Опущен молча мост подъемный,
Врата отверсты в тьме ночной
Рукой предательства наемной…
О стыд! о ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары!..
Падут бесславные удары…
Погиб увенчанный злодей.И днесь учитесь, о цари:
Ни наказанья, ни награды,
Ни кров темниц, ни алтари
Не верные для вас ограды.
Склонитесь первые главой
Под сень надежную Закона,
И станут вечной стражей трона
Народов вольность и покой.* Галл - имеется в виду французский поэт А.Шенье.
** Дворец - Михайловский замок в Петербурге. Далее описывается убийство Павла I.
Анализ стихотворения Пушкина «Вольность»
в произведениях этого автора, способных передать весь спектр чувств, испытываемых поэтом. Еще со времен своей лицеистской юности Пушкин искренне верил в то, что каждый человек изначально рождается свободным. Однако именно общество обрекает его на то, чтобы изменять своим принципам и соблюдать условности, которые тяготят любого здравомыслящего человека.
Вольнолюбивые взгляды поэта отчетливо можно проследить в произведениях раннего периода творчества, когда Пушкин еще не догадывается о существовании цензуры и свято верит в то, что может открыто высказывать свои мысли. К таким стихотворениям относится ода «Вольность», которая была написана поэтом в 1817 году сразу же после окончания лицея в Царском селе. К тому времени Пушкин уже вкусил первые плоды литературной славы и не сомневался, чему именно посвятит свою жизнь. Однако у него был высший идеал, который заключался во всеобщей свободе. Именно ее он призывает в первых строчках своего произведения, и даже готов ради этого пожертвовать своим талантом. «Приди, сорви с меня венец, разбей изнеженную лиру», — заклинает поэт.
Именно в этом произведении Пушкин предопределяет свою судьбу, как поэта и гражданина. Он убежден, что если уж небесам угодно было наделить его литературным даром, то не стоит расходовать его по пустякам. Поэтому автор решает не размениваться на мелочи, его цель благородна и проста. «Тираны мира! Трепещите! А вы, мужайтесь и внемлите, восстаньте, падшие рабы!», — призывает автор.
Между тем, в свои неполные 18 лет Пушкин уже понимает, что изменить мир к лучшему ему будет совсем непросто. Он с сожалением отмечает, что везде царит «законов гибельный позор», с которым всем сословиям общества приходится мириться. Но если власть имущие воспринимают это как должное, то для простого народа крепостное право, барщина и оброк сродни кандалам каторжан. Слава и рабство – вот, по мнению поэта, две основных движущих силы российского общества первой половины 19 века. Да, россияне – доблестный народ, который сумел прославить свою родину ратными подвигами и победами. Но обратной стороной этой медали являются нищета и рабство. Поэтому поэт задается вопросом: каким бы стало современное общество, будь оно по-настоящему свободным. Чтобы понять это, поэт обращается к истории и вспоминает Запорожскую Сечь, где «крепко с Вольностью святой законов мощных сочетанье». Рассуждая на тему свободы выбора и предназначения каждого человека, поэт приходит к выводу, что власть не может наследоваться, она должна передаваться по закону тем, кто этого более всего достоин. Таким образом, Пушкин открыто выступает против самодержавия, считая его проявлением дремучести и покорности русского народа. Причем, автор подчеркивает, что «стыдливое молчание» характерно не только для его современников. Именно так вели себя простые люди в Европе, Риме и Древней Греции, когда правители различных стран творили беззаконие. Но, вместе с тем, автор предрекает, что настанут те времена, когда могущественным правителям все же придется жить по закону, когда «станут вечной стражей трона народов вольность и покой».
Ода «Вольность» никогда не публиковалась при жизни поэта, так как Пушкин понимал всю утопичность взглядов и идей, изложенных в этом произведении. Тем не менее, автор до конца своей жизни продолжал верить в то, что когда-нибудь мир изменится настолько, что в нем станут царить справедливость, равенство и настоящая свобода. Именно этим произведением Пушкин предсказал появление тайных обществ будущих декабристов, которым суждено было пошатнуть общественные устои.
«Мир Пушкина, его духовный климат так благодатен и действен, что спустя полтора века после гибели поэта влияет на души людские и, кажется, со все более возрастающей активностью и силой, потому что сегодня человек, как никогда ранее, нуждается в том мощном заряде добра и красоты, который заключен в творчестве Пушкина. ... Заслуга Пушкина перед людьми всех времен в том, что он создал свой поэтический мир, в котором дисгармония окружающего мира не отрицается, но побеждается силой творческого духа поэта, его «божественным глаголом»» . О тесной связи творчества с религиозной тематикой говорят очень давно. На то, что великий поэт не сомневался в реальности духовного мира, указывал знаменитый философ А.Ф.Лосев, и он прямо говорил, что исследование этой стороны творчества Пушкина необходимо и очень преспективно .В то же время нет никаких сомнений, что религиозность А.С.Пушкина носит христианский характер и конфессионально окрашена. Исследователи отмечают неразрывную связь творчества великого русского поэта с Православием. Уже Ф.М.Достоевский в своей знаменитой речи говорил, что всемирность, всечеловечность гения Пушкина связана с тем, что нашу русскую землю Христос «в рабском виде исходил, благословляя» . В.Н.Катасонов говорит, что художественное решение проблемы свободы и милосердия в «Капитанской дочке» обусловлено «глубокой рецепцией традиционной православной духовности» . Православная подача таких важных понятий как совесть, свобода, истина, блаженство раскрывается в работах многих авторов . В особенности указывают на многочисленные библейские мотивы в произведениях А.С.Пушкина . «Современные исследователи неоднократно отмечали, - пишет современная исследовательница, - что в определенные преиоды жизни А.Пушкина словно преследовали образы Священного Писания. Доминируя в сознании поэта, они становились лейтмотивом его философских размышений, накладывали отпечаток на его творчество. Так было, например, с книгой Иова и стихотворениями «Дар напрасный, дар случайный», «В часы забав иль праздной скуки», «Воспоминание», «Брожу ли я вдоль улиц шумных»» . Маленькие трагедии сравнивают с апокалиптическими мотивами: числовые и цветовые образы трагедий, и в особенности характер их содержания позволяют говорить об этом .
В том, что библейские образы занимают одно из ведущих направлений в поэзии зрелого Пушкина, нет сомнений ни у кого. А.С.Пушкин углубляется в чтение Книги Книг, находясь в Михайловском. Именно в это время появляется «Пророк» . Однако библейские сюжеты и образы появляются гораздо раньше, уже в ранней лирике великого поэта . Знаменитое и общеизвестное произведение А.С.Пушкина «Вольность», написанная, когда поэтоу исполнилось 19 лет, останавливает наше внимание.
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы, -
Упрек ты Богу на земле.
Здесь нельзя не увидеть сходство с так называемыми проклинательными псалмами царя Давида, в осбенности с 108 псалмом, который, по святоотеческому толкованию, относится к Иуде - предателю Господа:
«Начальнику хора. Псалом Давида. Боже хвалы моей! не премолчи, 2 ибо отверзлись на меня уста нечестивые и уста коварные; говорят со мною языком лживым; 3 отвсюду окружают меня словами ненависти, вооружаются против меня без причины; 4 за любовь мою они враждуют на меня, а я молюсь; 5 воздают мне за добро злом, за любовь мою - ненавистью. 6 Поставь над ним нечестивого, и диавол да станет одесную его. 7 Когда будет судиться, да выйдет виновным, и молитва его да будет в грех; 8 да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмет другой; 9дети его да будут сиротами, и жена его - вдовою ; 10 да скитаются дети его и нищенствуют, и просят хлеба из развалин своих; 11 да захватит заимодавец все, что есть у него, и чужие да расхитят труд его; 12 да не будет сострадающего ему, да не будет милующего сирот его; 13 да будет потомство его на погибель, и да изгладится имя их в следующем роде; 14 да будет воспомянуто пред Господом беззаконие отцов его, и грех матери его да не изгладится; 15 да будут они всегда в очах Господа, и да истребит Он память их на земле, 16 за то, что он не думал оказывать милость, но преследовал человека бедного и нищего и сокрушенного сердцем, чтобы умертвить его; 17 возлюбил проклятие, - оно и придет на него; не восхотел благословения, - оно и удалится от него; 18 да облечется проклятием, как ризою, и да войдет оно, как вода, во внутренность его и, как елей, в кости его; 19 да будет оно ему, как одежда, в которую он одевается, и как пояс, которым всегда опоясывается. 20 Таково воздаяние от Господа врагам моим и говорящим злое на душу мою! 21 Со мною же, Господи, Господи, твори ради имени Твоего, ибо блага милость Твоя; спаси меня, 22 ибо я беден и нищ, и сердце мое уязвлено во мне. 23 Я исчезаю, как уклоняющаяся тень; гонят меня, как саранчу. 24 Колени мои изнемогли от поста, и тело мое лишилось тука. 25 Я стал для них посмешищем: увидев меня, кивают головами. 26 Помоги мне, Господи, Боже мой, спаси меня по милости Твоей, 27 да познают, что это - Твоя рука, и что Ты, Господи, соделал это. 28 Они проклинают, а Ты благослови; они восстают, но да будут постыжены; раб же Твой да возрадуется. 29 Да облекутся противники мои бесчестьем и, как одеждою, покроются стыдом своим. 30 И я громко буду устами моими славить Господа и среди множества прославлять Его, 31 ибо Он стоит одесную бедного, чтобы спасти его от судящих душу его» (Пс.108).
Почти текстуальное сходство и чувство, одинаковое по силе, открывают нам образ праведного воздаяния грешнику. Образ грешника и в 108 псламе, и в оде «Вольность» нарисован предельно ярко. У Пушкина это - самовластительный злодей, он имеет на челе печать проклятия, мир ужасается его деяний, сама природа стыдится своего порождения, он - словно упрек Богу в том, что Творец допустил существование такого страшного человека. В псалме образ грешника столь же отталкивающий: он волюбил проклятие, не восхотел благословения, проявил верх неблагодарности, за любовь ответив ненавистью. Такой человек уже не достоин ни милости, ни сострадания, но только справедливой кары.
Бог не только Любовь и милосердный Податель жизни, но и Праведный Судия, нелицеприятно воздающий за грех. Бог свят, и поэтому ничто грешное не может быть рядом с Богом. Бог вступается за страдающего праведника и пресекает грех. Здесь проклятие понимается в прямом библейском смысле: царь Давид призывает праведный суд Божий над грехом и его носителем - нераскаянным грешником. Зло необходимо уничтожить, поскольку оно уже неисправимо. И поэтому уничтожается как сам грешник, неспособный исправиться, так и произрастающие от него греховыне корни - его дети.
Тема отмщения, также связанная с гибелью детей упорного грешника, узнается и в 136 псалме, описывающем страдания иудеев, отведенных в вавилонский плен из разрушенного Иерусалма:
При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе; 2 на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы. 3 Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши - веселья: "пропойте нам из песней Сионских". 4 Как нам петь песнь Господню на земле чужой? 5 Если я забуду тебя, Иерусалим, - забудь меня десница моя; 6 прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего. 7 Припомни, Господи, сынам Едомовым день Иерусалима, когда они говорили: "разрушайте, разрушайте до основания его". 8 Дочь Вавилона, опустошительница! блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! 9 Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень !
Последний стих псалма перекликается с пушкинскими строками. Здесь также выражается мысль о праведном Суде Божием, который осуществляется не только на небе, но и на земле. Страшный образ смерти младенцев, всегда понимавшийся и в иудейской традиции, и в христианской, исключительно духовно, у Пушкина взят во всей его страшной наглядности, в строго буквальном смысле, зримо и вещественно.
В то же время в рассматриваемых строках оды присутствует и сознание незаконности, преступности такой радости: с жестокой радостию вижу . Поэт понимает, что несмотря на справедливость его желаний, несмотря на праведное желание покарать грешника, радость его - жестока, т.е. не лишена греховности, поскольку исходит не от праведника, а от обычного грешного человека. И поэт осознает приземленность своих желаний, искренно говорит о всей палитре своих чувств и переживаний, не приукрашивает, но обличает сам себя, как бы со стороны оценивая свои - естественные для человека - чувства с точки зрения библейской нравственности.
Другой важной темой оды Пушкина «Вольность» является отношение к царской власти. На первый взгляд, поэт противоречит сам себе: он ненавидит самовластительного Наполеона, называя его злодеем , он говорит об императоре Павле как об увенчанном злодее . В целом получается, что образ верховного правителя государства негативный. В то же время Пушкин не остается на стороне и убийц, но также обличает их как преступников (преступною рукою ), как злодеев, потерявших человеческий облик (злые янычары , как звери ).
Отношение к царской власти у А.С.Пушкина неоднозначно. То он воспевает царей, то обличает их за пороки и беззакония.
Отношение А.С.Пушкина к царской власти также лежит в области библейского понимания ее природы.
Во-первых - это божественное происхождение ее: власть царям дается свыше, не они - первоисточники своего могущества, но правящий над ними Закон. Здесь проявляется мысль святого апостола Павла:
Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. 2 Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. 3 Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, 4 ибо [начальник] есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. 5 И потому надобно повиноваться не только из [страха] наказания, но и по совести. 6 Для сего вы и подати платите, ибо они Божии служители, сим самым постоянно занятые. 7 Итак отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь. 8 Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон (Рим.13).
И святого апостола Петра:
Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, 14 правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, - 15 ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, - 16 как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии. 17 Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите. 18 Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. 19 Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. 20 Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу. 21 Ибо вы к тому призваны , потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его. (1Петра, 2 гл.).
Но и власть не может быть сама по себе, а целиком в руках Господа:
Горе тем, которые влекут на себя беззаконие вервями суетности, и грех - как бы ремнями колесничными; 19 которые говорят: "пусть Он поспешит и ускорит дело Свое, чтобы мы видели, и пусть приблизится и придет в исполнение совет Святаго Израилева, чтобы мы узнали!" 20 Горе тем, которые зло называют добром, и добро - злом, тьму почитают светом, и свет - тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое - горьким! 21 Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою! 22 Горе тем, которые храбры пить вино и сильны приготовлять крепкий напиток, 23 которые за подарки оправдывают виновного и правых лишают законного! 24 За то, как огонь съедает солому, и пламя истребляет сено, так истлеет корень их, и цвет их разнесется, как прах; потому что они отвергли закон Господа Саваофа и презрели слово Святаго Израилева. 25 За то возгорится гнев Господа на народ Его, и прострет Он руку Свою на него и поразит его, так что содрогнутся горы, и трупы их будут как помет на улицах. И при всем этом гнев Его не отвратится, и рука Его еще будет простерта.
В то же время в Библии читаем:
Славьте Господа; призывайте имя Его; возвещайте в народах дела Его; 2 воспойте Ему и пойте Ему; поведайте о всех чудесах Его. 3 Хвалитесь именем Его святым; да веселится сердце ищущих Господа. 4 Ищите Господа и силы Его, ищите лица Его всегда. 5 Воспоминайте чудеса Его, которые сотворил, знамения Его и суды уст Его, 6 вы, семя Авраамово, рабы Его, сыны Иакова, избранные Его. 7 Он Господь Бог наш: по всей земле суды Его. 8 Вечно помнит завет Свой, слово, [которое] заповедал в тысячу родов, 9 которое завещал Аврааму, и клятву Свою Исааку, 10 и поставил то Иакову в закон и Израилю в завет вечный, 11 говоря: "тебе дам землю Ханаанскую в удел наследия вашего". 12 Когда их было еще мало числом, очень мало, и они были пришельцами в ней 13 и переходили от народа к народу, из царства к иному племени, 14 никому не позволял обижать их и возбранял о них царям: 15 "не прикасайтесь к помазанным Моим, и пророкам Моим не делайте зла" (Пс.104).
Наконец, в самом конце оды выступает художетственный образ Закона. Речь идет, конечно же, не о конкретном государственном законодательстве, которое изменчиво и зависит от эпохи, но у Пушкина выступает на первое - и главенствующее - место Закон, Закон с большой буквы, т.е. Закон истинный, праведный, справедливый, спасительный.
«Понятие «Божественного Закона», - пишет Т.Касснер, - выступает как единство Ветхого и Нового Заветов... Закон дает возможность всем людям ступить на путь Истины» .
В то же время подачу библейского материала никак нельзя отнести к общехристианской образованности. Речь идет не о католическом, не о протестантском, но имеено о церковном, православном знании А.С.Пушкиным Священного Писания. Об этом сыидетельствуют как отдельные цтаты, где проскальзывает отношение А.С.Пушкина к другим христианским конфессиям - латынянам и протестантам. Об этом говорит и характер использования библейского материала.
Таким образом, можно сделать вывод: А.С.Пушкин черпал выразительность и поэтическое вдохновение в Священном Писании, причем в его православном истолковании. Обилие библейской лексики А.С.Пушкина, традиционная для православия подача этого материала во многом определили красоту, возвышенность и силу поэтических образов русского поэта. Справедливо считать поэзию Пушкина образцом для всех поэтов. Верно видят в поэзии Пушкина универсальность, применимость его образов, чувств и способа их выражения ко всем временам и ко многим народам. Эта универсальность связана как раз с библейской образностью великого русского поэта, с его библейским языком, которым он осуществляет свои поэтические цели. Можно смело сказать, что изучение Библии, ее языка и образности и есть один из тех источников, из которых гений русской поэзии черпал свое вдохновение. Без сомнения, Библия до сих пор остается таким образцом и источником. Поэтому, следуя за Пушкиным, современным поэтам следовало бы хорошо изучить и использовать как библейские образы, как библейскую лексику, так и способы художественного выражения мыслей и чувств, которые открываются при чтении Книги Книг.
Павел Валерьевич Герасимов, преподаватель кафедры философии религии, философской теологии, антропологии и философии сознания РПУ
Инструкция об оплате (откроется в новом окне)
Форма для пожертвования Яндекс.Деньги:
Другие способы помощи
Комментариев 13
Комментарии
13.
_Ольга_
:
11. Александрс.
2013-02-03 в 01:51
Относительно «возвышенного галла» я «погорячилась» - беру свои слова обратно. Это кто-то из известных представителей Франции, кто оставил «благородный след» в истории. В инете есть версия, что это - Андре Шенье.
12.
Александрс.
:
Ответ на 8., Адриан Роум:
2013-02-03 в 01:01
А вот, пожалуйста, посмотрите мнения о царе мученике Людовике 16 уважаемых людей (не меня). В том числе православных священников. Можете и сами набрать в поиске подходящее.
Протоиерей Геннадий Беловолов: «Это событие европейской истории имеет общехристианский смысл»
11.
Александрс.
:
Ответ на 6., Т.В.:
2013-02-03 в 00:41
Если "возвышенный галл", по вашему мнению, - Наполеон, и этот панегирик адресован ему:
Открой мне благородный след
Того возвышенного галла,
Кому сама средь славных бед
Ты гимны смелые внушала.
То как же поэт чуть ниже говорит о нем:
Самовластительный Злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты богу на земле.
Не вяжется, однако. И революционная угроза головосечения направлена всем царям. За исключением "возвышенного галла" (как Вы правильно заметили). Он (галл) и является для Пушкина освободителем мира от тиранов, читай, царей, но в реальности, как раз этим безбожным сатанинским головосеком. А революционный настрой молодого Пушкина можно увидеть во многих ранних его вещах. И даже в конце жизни:
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокой век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
А в черновиках: "Вослед Радищеву восславил я свободу" - далее по тексту. Видите какой любезности поэт ждет от народа - чтобы его вспоминали как революционера и цареборца Радищева.
Также посмотрите и следующее:
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:
Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут - и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
Это у кого, Вы думаете "дум высокое стремление", которое не должно пропасть?
"...Цитеры слабая царица!" - я думаю, Екатерина.
10.
Анна Фёдоровна
:
Ответ на 1., енисей:
2013-02-02 в 23:02
кто в действительности "самовластительный злодей"
Прошу прощения за непрошенный ответ - я не специалист. Но, если внимательно читать оду, можно обратить внимание на сии строки:
"Владыки! вам венец и трон
Дает Закон - а не природа;
Стоите выше вы народа,
Но вечный выше вас Закон."
То есть, поэт говорит о том, что власть (венец и трон) Царям дает Закон (Бог, как я понимаю). Значит, определение "самовластительный", возможно, относится к тому, кто сам себе узурпировал власть, поправ Закон, в частности - Наполеон.
9.
РодЕлена
:
2013-02-02 в 22:30
Гений тем и отличается от обывателя, что никогда не переходит на личности без конкретного на то указания. Сегодня - Царь Александр, завтра - Царь Иван, через век - Царь Виталик, а потом Мошиах - и тоже - царем назовется. Кого из них имел конкретно в виду поэт Пушкин? Всех, кто на троне будет служить не Богу, а иному.
"Хочу...на тронах поразить порок" - кто знает, может быть и поразит потом. Мы ведь еще не прощаемся с планетой, еще все впереди. И троны и порок.
8.
Адриан Роум
:
Re: Ода А.С.Пушкина «Вольность» и ее библейские параллели
2013-02-02 в 22:05
Неважно, к каким царям обращается Пушкин, но его смелый, целомудренный и справедливый пафос призывает их не забывать, что они самовластительны только по изволению Высшей Власти над всем и над ними - Бога. Потому не корректно рассматривать эту оду как антицарскую.
Всем также известны злоупотребления властью французского Людовика, транжирившего народные деньги на балы, бесчисленных любовниц, волюнтаристкие проекты и т.д.
И наша знать была не лучше - развлекалась в "высшем свете", а народ работал на неё.
Неразумно идеализировать царские времена. Но и разрушительную "революцию" оправдывать тоже.
Пушкин своей одой призывает к справедливости, против порабощения одних людей другими:
Склонитесь первые главой
Под сень надежную Закона,
И станут вечной стражей трона
Народов вольность и покой.
Т.е. никто не станет свергать власти (режим), если они (он)следуют Высшему Закону Божией Справедливости.
Глава Христос, тело - Церковь. Так и в государстве должно быть: глава - подражатель Христу, народ - Церкви.
Всё находится во взаимозависимости.
7.
дед пенсионер
:
4. Александрс. :
2013-02-02 в 20:02
Ну,кто такой Александрс - очевидно.
6.
_Ольга_
:
4. Александрс.
2013-02-02 в 19:47
У Пушкина Цитера - остров в Средиземном море, на котором в честь богини любви Афродиты был построен храм. Думаю, Пушкин хотел сказать, что в этой оде он оставляет свою любовную лирику, а хочет «воспеть Свободу миру».
«Возвышенный галл» - Наполеон. Галлия – прежнее название Франции.
Не следует выдергивать из оды отдельную строку «Самовластительный Злодей», нужно вдуматься, что написано до и после неё (Людовик, галлы). Настолько всё очевидно. Странно, что приходится это объяснять.
5.
Потомок подданных Императора Николая II
:
Ответ на 4., Александрс.:
2013-02-02 в 18:46
Просто поразительно перевернуто все с ног на голову.
Просто Пушкин, слава Богу, не чебурашка, вот и не удостоился защиты от литературного "повешения" ("революционер" же). Я говорил - у Алекзандерса большой талмудический потенциал провокатора.
4.
Александрс.
:
Пушкин, конечно же, гений, но зачем историю ломать...
2013-02-02 в 18:04
Статья претенциозная и субъективная. Желание "выгородить" поэта и представить его таким "нашим", православным. Ему это уже не нужно, да и всем тоже. Мнение о Наполеоне с какого только потолка взято. Стих просто революционный и противосамодержавный (недаром его в советские времена в школах так досконально изучали и любили изучать). Да и без изучения любому непредвзятому читателю видно, что белое это есть белое (но доказать можно всегда, что черное).
Открой мне благородный след
Того возвышенного галла,
Кому сама средь славных бед
Ты гимны смелые внушала.
Питомцы ветреной Судьбы,
Тираны мира! трепещите!
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!
Очень цареборческая строфа. Как Вы считаете(вопрос автору статьи), кто это "возвышенный галл"? А кто это: "Цитеры слабая царица"? Да и все остальные строки... Просто поразительно перевернуто все с ног на голову.
2.
_Ольга_
:
1. енисей
2013-02-02 в 11:37
Уважаемый Сергей! Чтобы развеять сомнения, советую Вам заглянуть в ПСС А.С. Пушкина, где есть другие варианты написания Пушкиным его произведений.
Повторяю данную вчера на соседней ветке ссылку:
147. Т.В. : 142. священник Георгий Селин
2013-02-01 в 21:20
В дополнение к моему комм. 145.
К строке «И се - злодейская порфира» (в др. варианте – «Как самовластная порфира») Пушкиным в рукописи было сделана сноска: « Наполеонова порфира…Замечание для В.Л.П. моего дяди (родного)».
См. Пушкин. ПСС, изд-во АН СССР, 1949 г. (переизд. 1994 г.,), т.2, стр.472.
1.
енисей
:
Кто "самовластительный злодей"?
2013-02-02 в 08:54
П.Герасимов написал:
Одни из самых выразительных по своей силе строк оды обращены к Наполеону:
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы, -
Упрек ты Богу на земле.
Sic! К Наполеону ли обращены сии строки? Бонапарт в то время 4-й год был пленником англичан на о.Св.Елены. Никаким троном, следовательно, не обладал. У него не было "детЕЙ", лишь ед. сын от Марии-Луизы (один законный, доподлинно известный - несчастный ребёнок, не имевщий никаких прав на французский трон). Я всегда был уверен, что здесь речь идёт об Александре 1, против которого несдержанный тогда юноша Пушкин отчаянно фрондировал. Вообще, Пушкин был к Александру Павловичу несправедлив (впочем, как и к благороднейшему графу Воронцову, многим др.). К чести Нашего Поэта, позднее он раскаялся в этом. По памяти: "Ура, наш царь! Так выпьем за царя!... Он взял Париж, он основал Лицей". И в этом духе. В одном из своих стихотворений о Пушкине, описывая его настроения в первый день михайловской ссылки, я обратился к нему со следующими словами:
Пушкин, будь благодарен судьбе
И царя не кори за изгнанье.
Это мудрая Русь испытанье
Посылает с любовью к тебе.
И Пушкин, и мы все должны благодарить царя Александра, что, подарив ретивому, пылкому юноше Южную ссылку, затем "Михайловское заточенье", самодержец тем самым спас уникальный талант от развращающего Петербурга, от бездельного убивания дней в светской суете и объективно создал ему условия для углублённых литературных трудов. Так выпьем за царя!
Обращаюсь к специалистам с просьбой объяснить, кто в действительности "самовластительный злодей", кого имел ввиду 19-летний Пушкин.
СЕРГЕЙ СОКУРОВ
