В юности меня, как и многих, мучил вопрос: кому нужна моя жизнь? Ответы я искала везде, но помогали в основном книги: Ричард Бах, Томас Манн, Герман Гессе... Они не давали рецептов, а ставили новые вопросы, но это было даже интересно. И когда отец принес только что изданную книгу Виктора Франкла «Человек в поисках смысла», я почувствовала себя путником, который мучился от жажды и вдруг увидел бьющий из-под земли родник. Слово смысл было для меня тогда знаком узнавания, о смысле много говорили в аудиториях, на кухне, под звездным небом...
Книгу я прочитала за одну ночь и, закрыв последнюю страницу, уже знала, что еще не раз к ней вернусь. И возвращаюсь до сих пор, пытаясь понять человека, который писал ее, основываясь на собственном опыте, так как сознавал, что иначе объяснить кому бы то ни было смысл жизни невозможно.
Виктор Франкл... Кем он был? Профессором неврологии, профессиональным психотерапевтом? Альпинистом, покорявшим горные вершины? Летчиком, совершившим свой первый самостоятельный полет в 67 лет? Композитором, чья музыка звучит в популярных телепередачах? Узником концлагеря, выжившим в нечеловеческих условиях вопреки всему? Добрым гением, чьи книги помогают излечиваться от скуки и суеты? Всем этим и многим еще. Но прежде всего - Человеком, умевшим в каждом разглядеть то хорошее, что, может быть, спит до поры до времени. Разглядеть и разбудить...
Виктор Франкл родился в 1905 году в Вене, его детство и юность пришлись на сложные годы Первой мировой войны, экономических кризисов и психологической нестабильности. Вместе с ними в мальчике росла потребность найти свое место в мире. Тринадцатилетним подростком, услышав от учителя, что жизнь в конечном итоге не что иное, как процесс окисления, Франкл не выдержал и вскочил с места с вопросом: «А в чем же тогда смысл жизни?» Пытаясь найти некий уравновешивающий принцип, который лежит в основе всей Вселенной, он в школьные годы исписал несколько записных книжек, дав им громкое название: «Мы и мироздание». Все это время, борясь с отчаянием и непониманием, Франкл вырабатывал в себе иммунитет против нигилизма.
Возможно, кто-то подумает, что ему самой судьбой было уготовано стать психотерапевтом, ведь как раз в это время в Вене активно развивалась школа Фрейда и чуть позже появилась школа индивидуальной психотерапии его оппонента Адлера. Возможно, но Франкл не остановился на их идеях, он продолжал искать.
В 1928 году, стремясь предотвратить самоубийства среди студентов, он открыл центр консультирования молодежи в Вене и вместе с единомышленниками победил эту проблему: впервые за много лет количество самоубийств среди молодых людей начало сокращаться. В 1930 году Франкл получил степень доктора медицины и продолжал работать в области клинической психиатрии. Он стремился, чтобы люди, обращающиеся к нему, начали сознавать, что они свободны изменить что-то в мире к лучшему и изменить к лучшему себя, если это необходимо.
Когда задумываешься о таких людях, невольно задаешь себе вопрос: а я так смогу? Смогу следовать правилам, которые выработал для себя Франкл:
1. Относиться к самым маленьким делам с таким же вниманием, как и к самым большим. И делать самые большие дела так же спокойно, как и самые маленькие.
2. Стараться делать все как можно быстрее, а не в последний момент.
3. Сначала делать все неприятные дела, а уже потом приятные.
Вроде бы просто, но... Особенно страдал второй пункт, и я всегда находила себе оправдание. Этим, наверное, и отличалась от Франкла, ведь, если ему не удавалось придерживаться правил, он мог по нескольку днейѕ не разговаривать сам с собой.
Часто в своей работе Франкл использовал метод парадоксальной интенции, который сам разработал. Суть метода такова: вместо того чтобы бежать от неприятных чувств и связанных с ними ситуаций, надо идти им навстречу. Чтобы избавиться от какого-то симптома, надо сформировать парадоксальное намерение, то есть стремление совершить нечто обратное тому, от чего нужно избавиться, причем желательно сделать это в юмористической форме. Смех позволяет взглянуть на себя и свои проблемы со стороны и обрести контроль над собой. Франкл хорошо освоил этот метод и побуждал к тому же последователей, примеры из собственной и их практики он приводил в своей книге. Результаты действительно впечатляют, но каким же чувством юмора надо обладать, чтобы предложить пациенту, страдающему от дрожания рук, устроить соревнование по дрожи, да еще побуждать его трястись быстрее и сильнее! Или дать задание пациентке, мучающейся от бессонницы, бодрствовать всю ночь. И нужно быть очень смелым, чтобы не стушеваться и на замечание пациента: «Доктор, я всегда считал, что я ненормальный, но мне кажется, что и вы тоже» - спокойно ответить: «Видите ли, мне иногда доставляет удовольствие побыть ненормальным».
Но самое главное в работе психотерапевта не техники и приемы. Франкл был готов отвечать на телефонные звонки в любое время суток, искать разные варианты объяснений и всегда стремился за клиническим случаем разглядеть человека. Он считал, что картина болезни - это лишь шарж, тень человека и быть психиатром можно только ради человеческого в больном и ради духовного в человеке. Многие пациенты Франкла признавались, что от непоправимых поступков их удерживала благодарность человеку, который был готов выслушать их даже в три часа ночи и умел увидеть в них то хорошее, во что они сами давно перестали верить.
Вторая мировая война помешала выйти в свет его первой рукописи «Врачевание души» с основами логотерапии, лечения с помощью поиска смысла жизни. В это время Франкл был заведующим неврологическим отделением Еврейского госпиталя в Вене. Он мог эмигрировать в США, но понимал, что тогда оставит на произвол судьбы престарелых родителей и ничем не сможет им помочь. Знал он и то, что у него, еврея, почти не будет шансов выжить... Франкл решил просить совета у неба. Первое, что он увидел, придя домой, был обломок мрамора с одной из десяти заповедей: «Почитай отца своего и мать свою и пребудешь на земле». В глубине души он уже принял решение остаться, а заповедь лишь помогла осознать это. Еще два года он продолжал работать, так как офицер гестапо, от которого зависела судьба Франкла, был его пациентом. Но в 1942 году вместе с родителями и женой попал в концлагерь. Его жертва имела смысл. И мать, и отец Франкла умерли хотя и в концлагере, но на его руках. А учение о смысле прошло испытание в четырех лагерях, доказав свое право на существование.
В концлагере Франкл организовал службу психологической помощи заключенным, узнавал о тех, кто терял цель и смысл жизни, и старался помочь им... Он видел, как загадочное «упрямство духа» позволяло людям оставаться свободными даже в концлагере и не зависеть от условий, в которые они попали. «Здесь в лагере были люди, у которых всегда находилось доброе слово, чтобы поддержать товарища, они готовы были делиться последним куском хлеба. Конечно, они были немногочисленны - эти люди, которые выбрали для себя возможность сохранить свою человечность, но они подавали другим пример, и этот пример вызывал цепную реакцию».
В нечеловеческих условиях выдерживали не те, кто был крепче, а те, кому было ради чего жить. Уже после войны Франкл писал: «Будучи профессором в двух областях, неврологии и психиатрии, я хорошо сознаю, до какой степени человек зависит от биологических, психологических и социальных условий, но, кроме того, я еще человек, выживший в четырех концентрационных лагерях, - и потому являюсь свидетелем того, до какой неожиданной степени человек способен бросить вызов самым тяжелым условиям, которые только можно себе представить».
Франклу тоже было ради чего жить, ведь он хранил рукопись книги с первым вариантом учения о смысле и заботился о том, чтобы она уцелела, а когда это не удалось, надеялся ее восстановить. В тифозном бараке концлагеря он смог, отводя приступы горячки, использовать возбуждение и интеллектуальный подъем для того, чтобы воссоздать свой научный труд, - 16 бредовых ночей Франкл делал в потемках краткие стенографические записи на крошечных обрывках бумаги.
Его внутренняя жизнь продолжалась, он представлял, как после войны будет рассказывать обо всем пережитом, мысленно общался с женой - это помогло ему не сломаться. «Я понял, что любовь проникает далеко за пределы сущности любимого человека, позволяя душе отрываться от существования узника... Все больше и больше я испытывал чувство, что жена присутствует здесь, что она со мной, что я могу прикоснуться к ней, - взять ее руки в мои», - писал Франкл. Он видел жену в птице, присевшей рядом с ним на землю, ее лицо было ярче лучей заходящего солнца, и никто в те минуты не смог бы убедить его, что это не так. Иногда сердце оказывается мудрее, чем ум, считал Франкл. И иногда разумнее не быть слишком разумным...
В том, что Франклу удалось выжить, есть, наверное, и доля случайности. Его переводили из лагеря в лагерь, он попадал в списки смертников, работал с инфекционными больными, пытался бежать... Но если бы не «упрямство духа», умение слышать судьбу и голос совести, ему не помогла бы никакая случайность.
После войны, вернувшись в Вену, Франкл пришел к своему другу Паулю Пологу и рассказал ему о смерти родителей, брата и жены. Он не мог не плакать: «Когда с кем-то происходит подобное, когда человека подвергают подобным испытаниям, то все это должно иметь какой-то смысл. У меня есть чувство, что меня что-то ожидает, что я к чему-то предназначен». Никто не смог понять его лучше старого друга, ведь справиться с кризисом предстояло самому Франклу. «Страдание имеет смысл, только если оно меняет меня к лучшему», - писал он. И, как никто, понимал, что любые лекарства, помогающие заглушить боль утраты и забыть тех, кого ты любил, - не помогут. Но вокруг Франкл видел людей, которые тоже испытывали такую же боль, были растерянны, одиноки и тоже нуждались в помощи, и он вновь нашел смысл: «Смысл моей жизни в том, чтобы помогать другим увидеть смысл в своей жизни».
Свой опыт и переживания Франкл описал в книге «Психолог в концентрационном лагере», которая вышла вскоре после войны. Он хотел издать ее анонимно, не думая, что кто-то ею заинтересуется, и только друзья убедили его все-таки поставить свое имя. Именно эта работа стала самой известной.
В 1946 году Виктор Франкл становится директором Венской неврологической поликлиники, с 1947 года начинает преподавать в Венском университете, пишет одну за другой несколько книг. Его «Человек в поисках смысла» переводится на 24 языка. С 1960-х годов он много ездит по миру и чувствует, что в это относительно мирное время проблема смысла жизни стала еще актуальнее. В послевоенном мире, более динамичном, более развитом и богатом, люди обрели больше возможностей и перспектив, но стали утрачивать осмысленность жизни.
Франкл назвал свою психотерапию вершинной, потому что видел в человеческой душе высоты, к которым нужно стремиться. И говорил, что человеку надо помочь обрести мужество духовно жить, напомнить ему, что у него есть дух. «Несмотря на нашу веру в человеческий потенциал человека, мы не должны закрывать глаза на то, что человечные люди являются... меньшинством, - писал Франкл. - Но именно поэтому каждый из нас чувствует вызов присоединиться к этому меньшинству». Человек чем-то похож на самолет, шутил он. Самолет может ездить и по земле, но, чтобы доказать, что он самолет, он должен подняться в воздух. Так же и мы: если мы остаемся на земле, никто и не догадается, что мы сможем полететь.
Когда Франкла просили сказать, в чем смысл жизни, он улыбался. Ведь универсального, единственно правильного ответа на этот вопрос нет. У каждого человека и у каждого мгновения смысл свой, уникальный. «В мире нет такой ситуации, которая не содержала бы ядро смысла, - считал Франкл. - Но мало наполнять жизнь смыслом, надо воспринимать ее как миссию, осознавая свою ответственность за конечный результат».
Обсудить статью в сообществе
Сегодня имя этого человека известно во всем мире. Благодаря его методике были спасены тысячи жизней. Он, наверное, был единственным врачом, который вместе со своими пациентами проходил все круги невероятных испытаний. Однако там, где помощь требовалась всем, он был тем, кто ее оказывал, хотя порой и сам нуждался в поддержке не меньше. Пройдя через все ужасы лагеря смерти Терезиенштадт, Виктор Франкл смог остаться врачом и ученым.
Виктор Франкл родился в Вене в 1905 году в еврейской семье. Его родители были простыми служащими, а юный Виктор с самого детства заинтересовался очень необычной областью – психологией. Еще в старших классах гимназии он написал работу о психологии философского мышления. Дальше талантливый мальчик отправился в Венский университет изучать неврологию и психиатрию. Особенно его внимание привлекла психология депрессий и самоубийств. Наверное, этот человек чувствовал призвание помогать всем окружающим. Уже в университете он создал программу поддержки для студентов в период получения аттестатов. Судя по всему, в тот период времени данный вопрос был по-настоящему проблемным. Пока Франкл работал в этом направлении, ни одного случая самоубийства в университете не произошло. Это был настоящий успех, и молодого врача пригласили работать в Берлин. В 1941 году он женился.
Однако уже наступили тяжелые годы, и для молодой семьи Франклов они оказались трагическими. Сначала Виктору запретили работать с пациентами-арийцами, а затем его самого, жену и престарелых родителей депортировали в концентрационный лагерь Терезиенштадт. Для него потянулись дни, полные мучительной безнадежности. Но вокруг были люди, которым было точно так же тяжело, и как врач он видел, что многие из них стоят на краю гибели. Одной из огромных удач стала встреча с коллегой. Доктор Карл Флейшман находился в лагере дольше. Он успел адаптироваться, и у него возникла мысль о том, что несколько квалифицированных врачей могли бы существенно облегчить участь остальных заключенных. Так для Виктора Франкла началась новая, действительно удивительная работа. Как человек он не уставал ужасаться всему, что он видел, как врач он помогал своим новым многочисленным пациентам, а как ученый, занимающийся пограничными состояниями психики, он не мог не понимать, что судьба поместила его именно в то место и время, где он имеет возможность наблюдать людей в условиях, уникальных по своей жестокости. Однако в данном вопросе и сам исследователь был жертвой, поэтому и данные, которые он накопил, и методы, которые в это время наработал, были, конечно, пропущены в первую очередь через себя:
«Так, я помню, как однажды утром шёл из лагеря, не способный больше терпеть голод, холод и боль в ступне, опухшей от водянки, обмороженной и гноящейся. Моё положение казалось мне безнадёжным. Затем я представил себя стоящим за кафедрой в большом, красивом, тёплом и светлом лекционном зале перед заинтересованной аудиторией, я читал лекцию на тему «Групповые психотерапевтические опыты в концентрационном лагере» и говорил обо всём, через что прошёл. Поверьте мне, в тот момент я не мог надеяться, что настанет тот день, когда мне действительно представится возможность прочесть такую лекцию.» - напишет он через много лет.
Главной идеей методики Виктора Франкла стала очень философская и глубокая мысль о том, что для выживания в любых условиях человеку нужна цель, можно считать ее и смыслом жизни. Этот вид психотерапии, выкованный на боли и жестокости, он затем назовет логотерапией.
«Что было делать? Мы должны были пробуждать волю к жизни, к продолжению существования, к тому, чтобы пережить заключение. Но в каждом случае мужество жить или усталость от жизни зависела исключительно от того, обладал ли человек верой в смысл жизни, в своей жизни. Девизом всей проводившейся в концлагере психотерапевтической работы могут служить слова Ницше: «Тот, кто знает, „зачем“ жить, преодолеет почти любое „как“».»
Для самого доктора Франкла смыслом существования стала помощь людям. Удивительно, что под самым носом у охранников, в полной тайне, группе врачей и бывших социальных работников удалось в лагере Терезиенштадт организовать настоящую службу психологической поддержки. Особое внимание было уделено людям, которым угрожала особая опасность: эпилептикам, психически нездоровым, пожилым и немощным заключенным. Врачи помогали им адаптироваться и пережить первые моменты шока, искали вместе с ними надежду и те мысли, которые помогут им пройти через это страшное испытание. При этом заключенные получали действительно квалифицированную психологическую помощь, так как команда врачей, брошенных в застенки подобралась по-настоящему «звездная».
Главной задачей психологов было предотвратить попытки самоубийства. Для того чтобы отслеживать их, они даже организовали своеобразную службу информации. Все заключенные помогали друг другу, и сигнализировали врачам, если кто-то высказывал опасные мысли. Так годы заключения стали для Виктора Франкла временем упорного самоотверженного труда и тяжелой, но уникальной практики в его профессии. Однако, когда в апреле 1945 года он освободился, то узнал, что не сумел помочь главным для него людям. Мать, отец и жена в разные годы и в разных лагерях погибли. Из всей семьи кроме него выжила лишь сестра.
Доктора Франкла ждала очень долгая жизнь, которую он посвятил тому, чтобы помочь максимальному числу людей. Уже к концу 1945 года он закончил книгу «Сказать жизни „ДА“. Психолог в концлагере». Этот труд до сих пор является бестселлером, причем не только в научных кругах. В книге описан опыт заключенного с точки зрения психиатра. К счастью, Виктор Франкл не остался одинок, через два года он женился, и его супруга стала верной спутницей. Причем разница в вероисповедании абсолютно не мешала им радоваться мирной жизни – Франклы вместе посещали церковь и синагогу, праздновали Рождество и Хануку. Их дочь, кстати, пошла по стопам отца и стала детским психологом.
Виктор Франкл опубликовал более трех десятков книг, многие из которых были переведены на 10-20 языков, стал обладателем 29 почетных докторских степеней, преподавал в Венском университете и в Гарварде. Всю жизнь он спасал людей тем, что учил их находить смысл в собственном существовании. Умер этот великий ученый и гуманист в возрасте 92 лет. К сожалению, его смерть была замечена только в профессиональных кругах, так как весь мир, по стечению обстоятельств, в сентябре 1997 года оплакивал принцессу Диану.
Виктор Эмиль Франкл - человек, спасший тысячи жизней. Талантливый психиатр, невролог и психолог, он создал логотерапию (направление экзистенциального анализа, основанное на поиске смысла жизни для пациента). По мнению врача, самоубийцы, наркоманы и алкоголики лишены цели, ради которой могли бы жить, что и приводит к трагическим последствиям.
Франкл назвал три пути, благодаря которым человек может сделать свою жизнь более осмысленной: созидание, получение нового опыта и, собственно, нахождение смысла в самой жизни, в том числе и в страданиях. Последний, крайний путь, Франкл открыл, будучи узником нацистского концлагеря, где старался не только выжить сам, но и помочь заключенным. Он, а также другие психологи и социальные работники, оказавшиеся Терезиенштадте, организовали специальную службу помощи и создали целую информационную сеть, благодаря которой узнавали о суицидальных склонностях других узников лагеря смерти.
«Что было делать? Мы должны были пробуждать волю к жизни, к продолжению существования, к тому, чтобы пережить заключение. Но в каждом случае мужество жить или усталость от жизни зависела исключительно от того, обладал ли человек верой в смысл жизни, в своей жизни. Девизом всей проводившейся в концлагере психотерапевтической работы могут служить слова Ницше: «Тот, кто знает, „зачем“ жить, преодолеет почти любое „как“» , - вспоминал врач в книге «Воля к смыслу».
Виктор Франкл был освобождён 27 апреля 1945 года американскими войсками, а в этом же году закончил всемирно известную монографию «Сказать жизни „ДА“. Психолог в концлагере» . Цитаты из этой и других его работ мы собрали для нашего материала.
|
В эпоху Фрейда причиной всех бед считалась сексуальная неудовлетворённость, а ныне нас уже волнует другая проблема - разочарование в жизни. Если во времена Адлера типичный пациент страдал от комплекса неполноценности, то в наши дни пациенты жалуются главным образом на чувство внутренней опустошённости, которое возникает от ощущения абсолютной бессмысленности жизни. Вот что я называю экзистенциальным вакуумом. («Страдания от бессмысленности жизни. Актуальная психотерапия») |
|
Пусть на какие-то минуты, пусть в каких-то особых ситуациях, но юмор - тоже оружие души в борьбе за самосохранение. Ведь известно, что юмор, как ничто другое, способен создать для человека некую дистанцию между ним самим и его ситуацией, поставить его над ситуацией, пусть, как уже говорилось, и ненадолго. () |
|
Не ставьте себе целью успех - чем больше вы будете стремиться к нему, сделав его своей целью, тем вернее вы его упустите. За успехом, как и за счастьем, нельзя гнаться; он должен получиться - и получается - как неожиданный побочный эффект личной преданности большому делу, или как побочный результат любви и преданности другому человеку. Счастье должно возникнуть само собой, как и успех; вы должны дать ему возникнуть, но не заботиться о нем... вы доживете до того, чтоб увидеть, как через долгое время - долгое время, я сказал! - успех придет, и именно потому, что вы забыли о нем думать! («Человек в поисках смысла») |
|
Счастье подобно бабочке-чем больше его ловишь, тем больше оно ускользает. Но если вы перенесете свое внимание на другие вещи, оно придёт и тихонько сядет к вам на плечо. («Человек в поисках смысла») |
|
Никто не вправе вершить бесправие, даже тот, кто от бесправия пострадал, и пострадал очень жестоко. («Сказать жизни „Да!“. Психолог в концлагере») |
|
Живи так, словно живешь уже во второй раз и при первой попытке испортил все, что только можно испортить. («Воспоминания») |
|
Наследственность - это не более чем материал, из которого человек строит самого себя. Это не более чем камни, которые могут быть использованы, а могут быть отвергнуты строителем. Но сам строитель - не из камней. («Человек в поисках смысла») |
|
Вы должны понимать, что весь мир - это шутка. Справедливости не существует, все происходит случайно. Только когда вы это поймете, то согласитесь, что глупо принимать всерьез самого себя. Во вселенной нет великой цели. Она просто существует. Совершенно неважно, как именно вы решите поступать в том или ином случае. («Человек в поисках смысла») |
|
Каждой твари дано оружие для самозащиты - кому рога, кому копыта, жало или яд, у меня - дар красноречия. Покуда мне рот не заткнут, со мной лучше не связываться. («Воспоминания») |
|
Дело в том, что я соблюдаю принцип: любые мелочи исполнять столь же тщательно, как и самое великое дело, и самое великое дело - с тем же спокойствием, что и самое незначительное. («Воспоминания») |
|
В нечеловеческих условиях способен выжить только тот, кто устремлен в будущее, кто верит в свое призвание и мечтает выполнить свое предназначение. («Человек в поисках смысла») |
|
Только любовь есть то конечное и высшее, что оправдывает наше здешнее существование, что может нас возвышать и укреплять! («Сказать жизни „Да!“. Психолог в концлагере») |
|
Если страх превращает пугающие мысли в реальность, то слишком сильное желание мешает получить желаемое. («Страдания от бессмысленности жизни. Актуальная психотерапия») |
|
Надо выучить самим и объяснить сомневающимся, что дело не в том, чего мы ждем от жизни, а в том, чего она ждет от нас. («Сказать жизни „Да!“. Психолог в концлагере») |
|
Думаю, для незрелого человека заманчивость психиатрии заключается в посуле власти над другими: можно распоряжаться, можно манипулировать людьми; знание - сила, и знание механизмов, в которых неспециалисты не разбираются, а мы разобрались до тонкости, дает нам власть. («Воспоминания») |
Виктор Эмиль Франкл - не только известный австрийский психиатр, психолог и невролог. Выйдя в 1945г на свободу из концлагеря Освенцим, и узнав, что вся его семья погибла в горниле мировой войны, он не сломался и не ожесточился, хотя жил именно надеждой на встречу с родными.
Франкл не только построил психологическую теорию смысла и основанную на ней философию человека, он раскрыл глаза миллионам людей на возможности открыть смысл в собственной жизни.
Приводим главу из книги этого Великого Человека “Сказать жизни «Да!”, над которой он работал в концлагере и завершил после освобождения.
… Человек, утративший внутреннюю стойкость, быстро разрушается. Фраза, которой он отклоняет все попытки подбодрить его, типична: «Мне нечего больше ждать от жизни». Что тут скажешь? Как возразишь?
Вся сложность в том, что вопрос о смысле жизни должен быть поставлен иначе. Надо выучить самим и объяснить сомневающимся, что дело не в том, чего мы ждем от жизни, а в том, чего она ждет от нас.
Говоря философски, тут необходим своего рода коперниканский переворот: мы должны не спрашивать о смысле жизни, а понять, что этот вопрос обращен к нам - ежедневно и ежечасно жизнь ставит вопросы, и мы должны на них отвечать - не разговорами или размышлениями, а действием, правильным поведением.
Ведь жить - в конечном счете значит нести ответственность за правильное выполнение тех задач, которые жизнь ставит перед каждым, за выполнение требований дня и часа.
Эти требования, а вместе с ними и смысл бытия, у разных людей и в разные мгновения жизни разные. Значит, вопрос о смысле жизни не может иметь общего ответа. Жизнь, как мы ее здесь понимаем, не есть нечто смутное, расплывчатое - она конкретна, как и требования ее к нам в каждый момент тоже весьма конкретны.
Эта конкретность свойственна человеческой судьбе: у каждого она уникальна и неповторима. Ни одного человека нельзя приравнять к другому, как и ни одну судьбу нельзя сравнить с другой, и ни одна ситуация в точности не повторяется - каждая призывает человека к иному образу действий. Конкретная ситуация требует от него то действовать и пытаться активно формировать свою судьбу, то воспользоваться шансом реализовать в переживании (например, наслаждении) ценностные возможности, то просто принять свою судьбу.
И каждая ситуация остается единственной, уникальной, и в этой своей уникальности и конкретности допускает один ответ на вопрос - правильный. И коль скоро судьба возложила на человека страдания, он должен увидеть в этих страданиях, в способности перенести их свою неповторимую задачу. Он должен осознать уникальность своего страдания - ведь во всей Вселенной нет ничего подобного; никто не может лишить его этих страданий, никто не может испытать их вместо него.
Однако в том, как тот, кому дана эта судьба, вынесет свое страдание, заключается уникальная возможность неповторимого подвига.
Для нас, в концлагере, все это отнюдь не было отвлеченными рассуждениями. Наоборот - такие мысли были единственным, что еще помогало держаться. Держаться и не впадать в отчаяние даже тогда, когда уже не оставалось почти никаких шансов выжить.
Для нас вопрос о смысле жизни давно уже был далек от того распространенного наивного взгляда, который сводит его к реализации творчески поставленной цели.
Нет, речь шла о жизни в ее цельности, включавшей в себя также и смерть, а под смыслом мы понимали не только «смысл жизни», но и смысл страдания и умирания. За этот смысл мы боролись!
Виктор Франкл. Сказать жизни «Да!». Психолог в концлагере. М., АНФ, 2014
2 cентября 1942 года, Берлин. Виктора Франкла, всемирно известного психиатра арестовывают вместе со всей его семьей: беременной молодой женой, престарелыми родителями – и отправляют в концентрационный лагерь Терезиенштадт, откуда Виктора позже переводят в Аушвиц, а затем в Дахау.
Франкл никогда не был крепким человеком, и знакомые полагали, что он не переживет концлагерь. На месте его разлучили с семьей. У него отобрали все личные вещи, начиная с одежды, заканчивая обручальным кольцом и рукописью книги, над которой он работал. Его обрили налысо и отправили на санобработку. Единственная мысль, которая его утешала в этот момент - из кранов все-таки текла вода, а не сочился газ.
“Счастье – это когда худшее обошло стороной”, - написал Франкл в 1946 г., в книге “Психолог в концлагере”.
Опыт подсказывал Виктору: чтобы выжить, нужно знать, зачем тебе жить. Еще когда он учился в школе, один из его учителей как-то заявил: «Жизнь - это всего лишь химический процесс». Юноша подпрыгнул за партой и спросил: «Господин учитель, если это так, то в чем тогда смысл жизни?»
Вокруг этого вопроса построилась научная карьера Франкла. Он изучал депрессию и суицид, и еще учась в Венском университете, создал группу поддержки студентов, склонных к самоубийству. С 1933 по 1937 гг. Виктор возглавлял отделение по предотвращению самоубийств одной из венских клиник. Пациентками Франкла стало свыше 30 тыс. женщин, подверженных риску самоубийства.
С приходом к власти нацистов в 1938 г. еврею Франклу запретили лечить арийских пациентов. Тогда он занялся частной практикой и рисковал своей жизнью и карьерой, составляя ложные медицинские заключения для душевнобольных, которых, в противном случае, убили бы согласно нацистской программе эвтаназии. Виктор и его семья были обречены.
Когда угроза нацизма стала очевидной, Франкл подал документы на американскую визу и получил ее в 1941 г. В это время евреев уже отправляли в лагеря, начав с пожилых людей. Франкл понимал, что скоро доберутся и до его родителей, у которых нет возможности уехать. Перед ним стоял выбор: сбежать или остаться с близкими и поддерживать их до последнего. Однажды, когда он вернулся домой, раздумывая над своим решением, отец показал ему камень, который он подобрал на месте недавно разрушенной синагоги по соседству. Этот кусочек откололся от плиты, на которой были выгравированы заповеди Ветхого завета, причем именно та из них, что предписывает почитать отца и мать. Франкл решил: это знак, и остался с родными.
“…на свете есть две «расы» людей, только две! - люди порядочные и люди непорядочные. Обе эти «расы» распространены повсюду, и ни одна человеческая группа не состоит исключительно из порядочных или исключительно из непорядочных; в этом смысле ни одна группа не обладает «расовой чистотой!»
У кого есть “Зачем”, тот выдержит почти любое “Как”
В лагере Франкл организовал группу психологической помощи вновь прибывающим заключенным. Конечно, эта работа была тайной. Франкл работал вместе с психиатрами и социальными работниками со всей Центральной Европы. Когда кто-нибудь в лагере выражал суицидальные мысли или пытался действительно покончить с собой, доктору тут же сообщали об этом.
“Я видел смысл своей жизни в том, чтобы помогать другим увидеть смысл в своей жизни”.
Повышенное внимание уделялось тем, кому угрожала особая опасность: эпилептикам, психопатам, «асоциальным личностям», а кроме того, всем пожилым и немощным. Врачи пытались избавить этих людей от душевного опустошения. Люди часто задавали Франклу один и тот же вопрос: «Имеют ли смысл эти страдания, эта смерть?». И если бы он ответил “Нет“, они бы лишились воли к жизни.
В лагере Франкл с особой ясностью убедился: люди, находившие в своей жизни какое-то значение, лучше переносили голод, болезни, пытки, даже если физически они были слабее тех, кто махнул на себя рукой. Для кого-то смыслом стал шанс снова увидеть маленькую дочь, оставшуюся в другой стране. Для другого смысл заключался в том, чтобы закончить цикл книг, которые он писал. Нашедшие смысл побеждали обстоятельства.
“…в концлагере можно отнять у человека все, кроме последнего - человеческой свободы, свободы отнестись к обстоятельствам или так, или иначе”
Источники смысла
Дух. Франкл убедился, что люди с более развитым внутренним миром имеют больше шансов выжить. Это люди, которые способны, замерзая, порадоваться чистоте и красоте снега, заметить великолепие заката или капли дождя на листьях деревьев. Это люди, которые могут занимать свой мозг, мысленно составляя речи, вспоминая прочитанные книги или воображая свою жизнь после освобождения. Это также и те, кто имеет твердые религиозные убеждения.
“В конце концов, Богу, если он есть, важнее, хороший ли Вы человек, чем то, верите Вы в него или нет”.
Любовь. Те, кто искренне любит своего мужа или свою жену, получают в тяжелые времена дополнительный источник силы. Речь идет не о сексуальных фантазиях, такие чувства практически отмирают, когда человек голодает и изнурительно трудится. Силы придают воспоминания о чертах любимого лица, о голосах любимых, обо всех пережитых вместе прекрасных мгновениях. Они укрепляют волю, даже если тебе не известно, жив или мертв любимый человек. Франкл сам постоянно думал о жене и родителях, которые, увы, не пережили заключение.
“Человек, осознавший свою ответственность перед другим человеком или перед делом, именно на него возложенным, никогда не откажется от жизни. Он знает, зачем существует, и поэтому найдет в себе силы вытерпеть почти любое “как”.
Выбор. Это единственное, что нельзя отнять у человека. Свобода выбора отношения к событиям не означает, что человеку полезно воображать себе солнце в дождливый день. Но он может в минуты слабости верить в свою силу, может искать в тоске повод для радости, а в отчаянии – надежду.
Поведение человека не диктуется полностью и исключительно ни обстоятельствами, ни наследственностью.
“Так что же такое человек? Это существо, которое всегда решает, кто он. Это существо, которое изобрело газовые камеры. Но это и существо, которое шло в эти камеры, гордо выпрямившись, с молитвой на устах”.
Юмор. Еще одно оружие души в борьбе за самосохранение. Именно юмор как ничто другое способен создать для человека некую дистанцию между ним самим и его ситуацией, поставить его над ситуацией.
“И тогда явилось нечто неожиданное: черный юмор. Мы ведь поняли, что нам уже нечего терять, кроме этого смешного голого тела. Еще под душем мы стали обмениваться шутливыми замечаниями, чтобы подбодрить друг друга и прежде всего себя”.
После трех лет, проведенных в концлагерях, Франкл вернулся в Вену. В 1945 г. он закончил свою всемирно известную книгу «Сказать жизни „ДА“. Психолог в концлагере». Он создал метод “логотерапии” – разновидность психоанализа, основанная на анализе смыслов существования человека. Он дожил до 1997 года и опубликовал более 32 книг, многие из которых переведены на русский язык. Мы их вам от души рекомендуем.
Оппонент Франкла, Фрейд, предпочитал копаться в “подвале” человеческой психики. Франкл поднялся к ее вершинам. Идеи доктора Франкла могли бы показаться идеалистичными, оторванными от реальности, если бы не подкреплялись опытом настолько суровым, насколько это возможно.
Любовь и самоотверженность были и остаются истинными человеческими ценностями.
