ТРАМВАЙ "ЖЕЛАНИЕ" - драма

Теннесси Уильямс

Продолжительность: 3 часа с антрактом

Новая сцена

Марк Розовский о пьесе и спектакле:

И вот Теннесси Уильямс - с его чувственностью и откровенностью, вернее, с чувственной откровенностью. Пьеса «Трамвай «Желание» - психологический шлягер, поставленный в Нью-Йорке в конце 1947 года с Марлоном Брандо (Стэнли) и Джессикой Тэнди (Бланш), затем - в 1951-ом - превращенный в потрясающий фильм, в котором Стэнли играл все тот же Марлон Брандо, а Бланш - Вивьен Ли (режиссер Элиа Казан). Это классика искусства 20-го века. Ей место и сегодня «У Никитских ворот» после множества удачных постановок на русском языке.

Да, сыгранная именно по-русски, эта пьеса и прочитана нами по-русски, ибо благодаря своей правде и человечности она, может быть, как никакая другая взывает к состраданию, сопереживанию, сочувствию, без которых настоящего русского искусства нет. В этом смысле Теннесси Уильямс - самый русский драматург среди американцев, и я не первый, кто это отмечает. Его близость к Чехову несомненна, и я не последний, кто на этом настаивает.

Мы делали историю про любовь, про невозможность любви и счастья из-за несходства темпераментов и судеб, из-за непреодолимой разницы между плебейством, переходящим в звериное жлобство, и стремлением к изысканной, но вздорной, склонной к бесплодному фантазерству жизни. Между этими двумя способами жить - Стелла, не менее сильная натура, чем главные герои. И Митч - этакий чеховско-американский «недотепа», бессильный или обессилевший от нахлынувшего от него неожиданного греховного чувства. Через пустяки быта, через ссоры и выяснения отношений, через крайности поведения, вплоть до изнасилования продирается главный конфликт пьесы, в которой нет правых и виноватых, а есть неизбывные, страстные эротические влечения и громадная, пронзительная человеческая боль.

Наш спектакль потребовал некоторых вынужденных сокращений блистательного авторского текста, но сделано это с единственной целью - вывести на первый план наших Актеров, поскольку «Трамвай «Желание» - исключительно актерская пьеса. На это можно возразить, что любая пьеса - актерская, но зрители, пришедшие на наше представление, уверен, поймут, о чем я говорю. Мы провели подробнейшую проработку характеров, искали глубинные мотивировки и тончайшие переливы настроений и поведений персонажей, пытались открыть тайны их непредсказуемых слов и действий… Сейчас такая скрупулезная работа редка, но нам надо было добиться филигранности и точности в сознательно достоверной игре, убедительной и заразительной одновременно.

Наши Актеры, думается, справились со всеми запредельно высокими задачами, которые поставил перед ними великий Автор. Я в меру сил только содействовал этому.

«Все время говорят, говорят, говорят, что мои работы - слишком личностные; а я настойчиво парирую это обвинение, утверждая, что любой настоящий труд художника должен быть личностным, прямо или косвенно, должен отражать - и отражает - эмоциональное состояние своего создателя» - писал Теннесси в «Мемуарах» и добавлял, что сам был истеричен «в той же степени, что и Бланш» и так же то, что «она была демоническим созданием, интенсивность ее чувств оказалась слишком высока для нее, чтобы не соскользнуть в безумие».

И еще одна важная для нас цитата:

«Я понимаю, насколько я, как драматург, старомоден в своем стремлении к классической форме, но меня это нисколько не смущает, поскольку я чувствую, что отсутствие такой формы почти всегда - так же не удовлетворяет публику, как не удовлетворяет меня».

Золотые слова великого американца. Мы получили наслаждение от работы над его классической по форме и смыслам пьесе.

Надеемся, что зрители тоже получат наслаждение уже от нашего спектакля. «Трамвай «Желание» зовет к себе.

http://youtu.be/RA9kBpzQovY

Комментарии к спектаклю ТРАМВАЙ "ЖЕЛАНИЕ" - драма

Благодарность актерам Владимиру Давиденко и Николаю Рингбургу. | Комментарий оставил: Юлия Исаева (2019-04-19 в 01:49 )

Трамвай "Желание" | Комментарий оставил: Ирина Кураж (2018-10-29 в 15:24 )

Сегодня я познакомилась с чудесным, очень уютным театром «У Никитских ворот». И началось мое знакомство с психологической драмы, эмоционально насыщенной, яркой и, в некоторых эпизодах, очень страшной, - «Трамвай «Желания»», иногда исполняющий не те мечты...

Возвращаюсь домой под большим впечатлением. Теперь я понимаю, почему Вивьен Ли, после исполнения главной роли Бланш в одноимённом фильме, получила нервный срыв и очень долго не могла выйти из образа героини.

Чтобы сыграть ТАКУЮ роль, с одной стороны, необходима очень стабильная психика, а с другой, - при стабильной психике ТАК прожить на сцене этот эксцентричный образ женщины, очень желающей доброго к себе отношения и принятия, невозможно.

Не знаю, как играют эту пьесу в других театрах, - в этом театре очень сильная постановка и прекрасная труппа, которую долго не хотели отпускать. Очень рекомендую настоящим театралам.

Re: ТРАМВАЙ "ЖЕЛАНИЕ" | Комментарий оставил: Анжелика Лукина (2018-09-26 в 16:26 )

Когда мечта уходит с молотка

Несколько слов о спектакле «Трамвай "Желание"» | Комментарий оставил: Анжелика Лукина (2018-09-13 в 15:59 )

Когда мечта уходит с молотка
Несколько слов о спектакле «Трамвай "Желание"» театра "У Никитских ворот"

У каждого должно быть право на ошибку и время, которое полностью затянет царапины-воспоминания. Чтобы, подходя к зеркалу, можно было увидеть нового человека, или того самого, что в детстве мечтал о хорошем, о том, как вырастет и будет... кем стала героиня психологического шлягера «Трамвай "Желание"» Теннесси Уильямса, так хорошо начавшая свой путь? Бланш. Старшая сестра. Пример для подражания. Учительница. Эталон поведения. Жена. Принятие в обществе. В какой-то момент на её пути "сломался каблук" и она оступилась. И это повод, чтобы данная история стала классикой современной драматургии.

Обычная квартира, сейчас бы мы её назвали студией, где спальня, кухня и столовая соединены в едином пространстве. Лёгкая занавеска разделяла комнату на две части. В одной из них стояла двуспальная кровать, в другой - кухонный стол, шкаф с посудой, тумбочка, диван и ширма, едва закрывающая половину дивана. Где-то за шкафом дверь в ванную. Именно здесь Стелла с мужем живут уже несколько лет. Бланш впервые приезжает к младшей сестре на... трамвае под названием "Желание". Именно желание и надежда поменять свою жизнь, снова стать старшей сестрой - примером для подражания, приводит Бланш к Стелле, где она сразу начинает контрастировать с установившимся укладом. Белый костюм разорившейся аристократки против простого ситцевого платьица сестрёнки. Шляпа. Перчатки. Домашний халат. Атласный.

Режиссёр театра "У Никитских ворот" Марк Розовский поставил эту пьесу чисто по-русски. Даже поляк Стен в исполнении Владимира Давиденко выглядит как-то знакомо. Эдакий работяга из промышленного Новокузнецка. Грубый. Резкий. Мужик. В общем, надо бояться. Дарья Щербакова в роли его покорной жены Стеллы по простоте души иногда пытается командовать мужем, но быстро забывает об этом, уступая силе. Свою силу младшая сестра проявила, когда порвала со своей семьёй из-за любви к человеку низшего сословия.

Эта пьеса и прочитана нами по-русски, ибо благодаря своей правде и человечности она, может быть, как никакая другая взывает к состраданию, сопереживанию, сочувствию, без которых настоящего русского искусства нет. В этом смысле Теннесси Уильямс - самый русский драматург среди американцев, и я не первый, кто это отмечает. Его близость к Чехову несомненна, и я не последний, кто на этом настаивает, - объясняет свой выбор Марк Розовский.

Зритель, не знакомый с американской пьесой, не смотревший фильма с Марлон Брандо и Вивьен Ли, был очарован первым отделением и разочарован финалом. Но мне понравилась игра актёров, особенно тронул засидевшийся в женихах и влюбившийся в главную героиню бедняга Митч в исполнении Николая Захарова. Запомнилась и Бланш Натальи Барониной (такой-то привет из прошлого, когда я сама изображала сумасшедшую на сцене). Ей хотелось верить. Вместе с ней чувствовать. Сопереживать за тот "сломанный каблук" и все последствия, которые разыгрались на сцене театра "У Никитских ворот". Почему за ошибки молодости её наказывает кто-то другой? Кто наделяет негодяев правом на вседозволенность и затуманенной моралью? Неотёсанный Стенли, как бегемот в оранжерее, где только-только навели порядок после стаи бешенных собак. Ах, как хочется покоя и тишины, когда дом "Мечта" уже ушёл с молотка. Покоя и тишины. И если последний близкий и родной человек, увы, уже не может тебе помочь, остаётся поддаться судьбе. Что и делает главная героиня, попадая в финале в сумасшедший дом. Занавес.

Благодарю!!! | Комментарий оставил: Маргот Сокол (2017-12-02 в 00:52 )

Не смогла сдержать слез! Накопившиеся эмоции вышли наружу, а другого и быть не могло, глядя на великолепную игру актеров.Игрой был очарован и мой спутник, категорически отказывающийся от похода. Довольны и благодарны. Браво!

Твербуль буль буль | Комментарий оставил: Елена (2016-04-23 в 23:27 )

В нашем будничном рассоле
Столько слёз и столько перца
Это дьявольское пойло
Надо выпить всё до дна
Голова болит от боли
От тоски тоскует сердце
Бесконечное похмелье
И с вином, и без вина

В сущности, история эта о том, как «скорая психиатрическая» опоздала на двадцать лет. Понятно, что Теннеси Уильямс едва ли мог сочинить коллизию, в истоке которой стояло что-либо иное, нежели нетрадиционная ориентация кого-то из действующих лиц (пусть и почивших до начала представления) – нас в наше время этим не травмируешь и даже не удивишь. Но, беря абстрактную состоятельную семью (плантаторов Дюбуа) – и абстрактную семью из оставшихся девяноста процентов населения (так сказать, собирающих «Бентли» для высшего слоя и катающихся на велосипеде в лучшем случае – в худшем на том самом, угнанном, «Бентли») – беря их и заменив, скажем, имена… вот живут Стас и Света, друзья Стаса – Митя с больной мамой, Вагиз и Борис… живут в очень небогатой провинции, нравы у них, как и развлечения – на что свободного времени и обрезков зарплаты хватает… не упоминаю образование, потому что Стелле, то есть, пардон, Свете, оно в этой глуши ничуть не помогает - и не может помочь: доказано Мартином Иденом (или фабричная работа, или творчество, вместе никак).

И приезжает к ним, к этим муравьям, стрекоза… с претензией на моральное превосходство, между прочим. Вот что больше всего бесит Стенли Ковальского: эта претензия - с большой буквы П. Если бы он ничего не «нарыл» на Бланш, он бесился бы, но никогда бы не тронул ее. Но когда тебя систематически называет быдлом натуральная ***ь, это, согласитесь, вполне логично принять в штыки. Дамой нетяжелого поведения героиня стала не от лёгкой жизни. Но покажите, в каком месте жизнь лёгкая в квартале, в котором даже трамвай вместо порядкового номера носит имя собственное.

Вот я и думаю… может, выйдя на Пушкинской, и правда одним следует без промедления поворачивать на Малую Дмитровку и наслаждаться авангардом и собственной причастностью к решению остро стоящей социальной проблемы (через аплодисменты хотя бы) – а другим, с детьми и родителями, идти на Тверской бульвар, украшенный аляповато и временно - так похоже на дешёвые антрепризы, в которых, грешным делом, не брезгуют участвовать и самые даже авангардные творцы.

Идти вот так – в разные стороны – не задерживаясь, чтобы плюнуть друг в друга.
Целее будем.

__________
Артистам, конечно, браво. Дарья Щербакова (Стелла), Иван Машнин (Стенли), Николай Захаров (Митч) - особое спасибо.

Великолепный спектакль с талантливыми актерами | Комментарий оставил: Ирина (2015-10-26 в 12:00 )

Великолепный спектакль, актеры очень талантливые, потрясающе вжились в роли!
На Бланш (Наталью Баронину) хотелось смотреть, затаив дыхание - так гениально она играет: и состояние нервозности, расшатанной психики в начале спектакля, и глубокие переживания, самообман и напускную веселость позже.
Весь актерский состав (И.Машнин, Д.Щербакова, Ю.Голубцов, С.Федорчук, Н. Юранов) - настоящие виртуозы, каждый достоин исполнения главной роли!
Посмотрев спектакль "Трамвай "Желание" понимаешь, как страшно видеть со стороны столкновение людей разного интеллектуального уровня. Казалось бы, можно закрыть глаза на ограниченность, грубость, но между людьми остается огромная пропасть и примитивные люди на подсознательном уровне люто ненавидят интеллектуально развитых людей!
Несмотря на то, что по сценарию есть сцены с выяснением отношений, благодаря талантливой режиссуре и прекрасной игре актеров, смотреть их не тягостно.
Поход на этот спектакль является настоящим праздником, ярким событием среди рабочей недели! Хочется многое обдумать после спектакля.

Проникновенный!!! | Комментарий оставил: Раиса (2015-10-23 в 12:27 )

Спасибо за великолепную постановку и отличную актерскую игру! Потрясающая Бланш (Н. Баронина) странная, ранимая, восхитительная!Ковальского (И. Машнин) хотелось пожалеть, обнять и побить одновременно! Митч (Ю. Голубцов)как всегда блеснул своей игрой! Юнис(Н. Юченкова-Долгих)вроде мало появлялась, а как запомнилась!!!Стелла (Д. Щербакова)ооочень старалась передать свою любовь и к сестре и к мужу, при этом оказывалась между двух "огней",и у неё это получилось!Спектакль проникновенный, трогает до глубины, а главное настоящий, понятный, реальный! Спасибо что есть такой театр "У Розовских ворот" или " У Никитских ворот" от перестановки слов, не меняет его сущности! Каждый раз после очередного просмотра остается внутри что то теплое, важное, нужное, необходимое!

Ронина, Наталья Калашник, Владимир Давиденко, Николай Захаров -БРАВО!
А Марку Розовскому отдельное СПАСИБО и БРАВО,что есть такой замечательный
театр! Смотрим ваши спектакли
и будем ещё не раз!

Бланш Дюбуа .

Стелла – ее сестра.

Стэнли Ковальский – муж Стеллы.

Митч .

Юнис .

Стив .

Пабло .

Негритянка .

Врач .

Надзирательница .

Молодой человек – агент по подписке.

Мексиканка .

Разносчик .

Прохожий .

Матрос .

Двухэтажный угловой домик на Елисейских Полях в Нью-Орлеане – улице между рекой и железнодорожными путями. Убогая окраина, и есть в ней, однако, в ее захудалости – не в пример таким же задворкам других великих американских городов – какая-то совершенно особая, забористая краса. Дома здесь все больше белые, пооблинявшие от непогоды, с вычурными фронтонами, обстроены шаткими лесенками и галерейками. В домике две квартиры – вверху и внизу, к дверям обеих ведут обшарпанные белые лесенки. Вечер в начале мая, только-только еще начинают собираться первые сумерки. Из-за белого, уже набухающего мглой дома небо проглядывает такой несказанной, почти бирюзовой голубизной, от которой на сцену словно входит поэзия, кротко унимающая все то пропащее, порченое, что чувствуется во всей атмосфере здешнего житья. Кажется, так и слышишь, как тепло дышит бурая река за береговыми пакгаузами, приторно благоухающими кофе и бананами. И всему здесь под настроение игра черных музыкантов в баре за углом. Да и куда ни кинь, в этой части Нью-Орлеана вечно где-то рядом, рукой подать, – за первым же поворотом, в соседнем ли доме – какое-нибудь разбитое пианино отчаянно заходится от головокружительных пассажей беглых коричневых пальцев. В отчаянности этой игры – этого «синего пианино» – бродит самый хмель здешней жизни. На крыльце две женщины, белая и цветная, прохлаждаются на свежем воздухе. Первая, Юнис, снимает квартиру на втором этаже; Негритянка – откуда-то по соседству: Нью-Орлеан – город-космополит, в старых кварталах люди разных рас живут вперемешку и, в общем, довольно дружно. Ритмы «синего пианино» переплетаются с уличной разноголосицей.

Негритянка (к Юнис). …и вот, говорит, святой Варнава повелел псу лизнуть ее, а ее-то всю, с головы до ног, так холодом и обдало. Ну, и в ту же ночь…

Прохожий (матросу). Держитесь все правой стороны и дойдете. Услышите – барабанят в ставни.

Матрос (негритянке и Юнис). Где здесь бар «Четыре двойки»?

Разносчик . А вот с пылу, с жару…

Негритянка . Что зря деньги переводить в этой обдираловке!

Матрос . У меня там свидание.

Разносчик . …с жару!

Негритянка . Да не польститесь у них на коктейль «Синяя луна» – ног не потянете.

Из-за угла появились двое – Стэнли Ковальский и Митч. Им лет по двадцать восемь – тридцать, оба в синих спецовках из грубой бумажной ткани. В руках у Стэнли спортивная куртка и пропитанный кровью пакет из мясной лавки.

Стэнли (Митчу). Ну, а он?

Митч . Говорит, заплатит всем поровну.

Стэнли . Нет. Нам с тобой причитается особо.

Останавливаются перед лестницей.

(Во всю глотку.) Э-гей! Стелла! Малышка!!

На лестничную площадку первого этажа выходит Стелла, изящная молодая женщина лет двадцати пяти; ни по происхождению, ни по воспитанию явно не пара мужу.

Стелла (мягко). Не надо так кричать. Привет, Митч.

Стэнли . На, держи!

Стелла . Что это?

Стэнли . Мясо. (Бросает ей пакет.)

Стелла испуганно вскрикивает, но ухитрилась подхватить пакет и тихонько смеется. Муж с товарищем уже снова заворачивает за угол.

Стелла . Стэнли! Куда ты?

Стэнли . Погоняем шары.

Стелла . Можно прийти посмотреть?

Стэнли . Приходи. (Уходит.)

Стелла . Сейчас догоню. (К Юни с.) Здравствуйте, Юнис! Как дела?

Юнис . Все в порядке. Да скажите Стиву, пусть уж там кормится, как сам сумеет, а дома ничего ему не будет.

Все трое смеются, негритянка еще долго не может уняться.

Стелла уходит.

Негритянка . Что за пакет он ей бросил? (Встает, хохочет во все горло.)

Юнис . Да тише!

Негритянка . Лови – а что? (Смех так и разбирает ее.)

Из-за угла с чемоданом в руке подходит Бланш. Смотрит на клочок бумаги, на дом, снова на записку и снова на дом. Непонятно поражена и словно не верит глазам своим. Само ее появление в здешних палестинах кажется сплошным недоразумением. Элегантный белый костюм с пушистым, в талию, жакетом, белые же шляпа и перчатки, жемчужные серьги и ожерелье – словно прибыла на коктейль или на чашку чая к светским знакомым, живущим в аристократическом районе. Она лет на пять старше Стеллы. Блекнущая красота ее не терпит яркого света. В робости Бланш и в белом ее наряде есть что-то, напрашивающееся на сравнение с мотыльком.

Юнис (не сразу ). Что вам, милочка? Заблудились?

Бланш (в шутливом ее тоне проскальзывает заметная нервозность). Сказали, садитесь сперва в один трамвай – по-здешнему «Желание», потом в другой – «Кладбище», проедете шесть кварталов – сойдете на Елисейских Полях!

Юнис . Ну вот и приехали.

Бланш . На Елисейские Поля?

Юнис . Они самые.

Бланш . Значит… вышло недоразумение с номером дома…

Юнис . А какой вы ищете?

Бланш (нехотя справляется все по той же записке). Шестьсот тридцать второй.

Юнис . Тогда вы у цели.

Бланш (совершенно обескураженная). Я ищу сестру, Стеллу Дюбуа. То есть… жену мистера Стэнли Ковальского.

Юнис . Здесь, здесь. Вы чуть-чуть разминулись с ней.

Бланш . Так это… – да нет, что вы! – …ее дом?

Юнис . Она на нижнем этаже, я – на верхнем.

Бланш . О! И ее… нет дома?

Юнис . Заметили кегельбан за углом?

Бланш . Как будто нет.

Юнис . Ну, а она как раз там, смотрит, как муж сшибает кегли. (Помолчав.) Хотите, оставьте чемодан, сходите.

Бланш . Нет.

Негритянка . Пойду скажу про вас.

Бланш . Благодарю.

Негритянка . Рада услужить. (Уходит.)

Юнис . Вас не ждали?

Бланш . Нет. Сегодня – нет.

Юнис . Ну что ж, заходите, располагайтесь, не дожидаясь хозяев.

Бланш . Как же?

Юнис . Да мы здесь свои люди – впущу. (Встает и открывает дверь.)

Загорается свет, засинела занавеска. Бланш медленно входит за Юнис. Сцена постепенно погружается в темноту, из которой выступает квартира Ковальских. Помещение, разделенное на две комнаты занавесом. Первая по основному своему назначению – кухня, но здесь же и раскладушка – на ней будет спать Бланш. Дальше – спальня. Из нее узкая дверь в ванную.

(Заметив, какое выражение у Бланш, готова постоять за своих.) Сейчас здесь не очень-то приглядно, а прибраться – квартира просто загляденье.

Бланш . Вот как.

Юнис . Да, вот так. Значит, вы – сестра Стеллы?

Бланш . Да. (Не зная, как от нее отделаться.) Спасибо, что впустили.

Юнис . Por nada , как говорят мексиканцы, por nada! Стелла рассказывала про вас.

Коммерсант , 9 сентября 2014 года

По направлению к вине

"Трамвай "Желание"" в МХТ имени Чехова

Московский художественный театр имени Чехова открыл новый сезон подготовленной еще в прошлом сезоне премьерой - "Трамваем "Желание"" великого американского драматурга Теннесси Уильямса в постановке главного режиссера Красноярского ТЮЗа Романа Феодори. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.

Декорация Николая Симонова - установленный на поворотном круге сцены двухэтажный деревянный дом с галереями, чем-то похожий если и не на огромный трамвай, то хотя бы на паровоз,- досталась режиссеру Роману Феодори вместе с великой пьесой Теннесси Уильямса и уже сделанным распределением: другой режиссер, собиравшийся ставить в МХТ имени Чехова "Трамвай "Желание"", незадолго до начала репетиций от работы отказался. Для молодого режиссера, в последние годы ставшего известным благодаря поставленным им в Барнауле и Красноярске спектаклям, мхатовские репетиции наверняка стали хорошей школой - когда еще получишь столь яркие актерские индивидуальности в дополнение к предлагаемым в тексте обстоятельствам.

Пьеса Уильямса тем и соблазнительна, что крепко, прямо-таки по-бродвейски прописанный сюжет оставляет простор для тонкой нюансировки характеров - потому, наверное, и не сходит уже больше полувека "Трамвай "Желание"" во всем мире с накатанных репертуарных рельсов. Все знают, что главная тема пьесы - столкновение хрупкости и грубой, животной силы, конфликт одиноких человеческих надежд и будничной правды жизни. Но внутри темы возможны разные вариации.

Знаменитые исполнители главных ролей играют в новом спектакле похвально, с полной отдачей, в соответствии с расхожими представлениями о том, как нужно играть пьесу, которую до этого переиграли хорошие актеры во всем мире. В труппе МХТ, конечно, первый, кто приходит на ум при мыслях о Стэнли Ковальски,- Михаил Пореченков. Он абсолютно убедителен не только в своей кряжистой мужской основательности и грубоватой приземленности, но и в намеках на то, что Стэнли не так уж прост, что право быть сильным и безжалостным он не присвоил, а перед самим собой заслужил. Совсем иной характер - Митч, которого Михаил Трухин не боится иногда сделать смешным; пожалеть его зрители всегда успеют - ну хотя бы когда услышат, что ухаживания за Бланш вызваны не столько его затухающим мужским рвением, сколько стремлением утешить умирающую мать. Здесь же хлопотливая, шумная, самозабвенно погруженная в семейную жизнь Стелла Ирины Пеговой - отличная иллюстрация поговорки про ночную и дневную кукушек. Залетевшая дневная кукушка - ее сестра Бланш, столь отличная от Стеллы, что в их кровное родство трудно поверить. Марина Зудина срисовывает образ Бланш с лучшей американской иконы - образца по имени Мэрилин Монро, добавляет по вкусу недорогого кокетства, неуверенности, нервического надлома - и бережно проносит приготовленную смесь до самого финала спектакля.

Эти персонажи встретились в спектакле МХТ, но могли встретиться и в "Трамвае" какого-то другого маршрута. А путь, который хотел продолжить Роман Феодори, виден не столько внутри, сколько вокруг главного сюжета. Особенно внимательно режиссер прочитал два места в пьесе Уильямса - во-первых, поэтичную ремарку-пролог, в которой описана окраина Нового Орлеана, где живут Стелла и Стэнли и где вечерами всегда из-за угла слышны звуки разбитого пианино. Во-вторых, признание Бланш - ее воспоминание о том, как она когда-то застала своего мужа в постели с другим мужчиной и как после этого муж застрелился на шумной вечеринке.

Три пианино режиссер вернул из-за углов Нового Орлеана прямо на сцену и щедро прослоил действие музыкальными (композитор Ольга Шайдуллина, кстати, сидит за одним из инструментов) и танцевальными номерами. Та самая роковая вечеринка, на которой танцуют красивые молодые мужчины и женщины, где отринуты пуританские нормы приличий и все буквально пропитано порочными соблазнами - одежд на героях становится все меньше и меньше, иные мужчины носят женские одежды, а в танцевальных дуэтах, напротив, обходятся без женского пола,- вот эта вечеринка до сих пор не отпускает Бланш Дюбуа. По пятам за героиней даже дома у сестры ходит тот самый несчастный, которого она называет мальчиком: он и остался мальчиком, невидимым для окружающих. И звук выстрела звучит вновь и вновь, притворяясь другими звуками.

Так что не потеря родительского дома, не отсутствие денег и не репутация распутницы преследуют Бланш, а самоубийство мальчика. Именно от этого воспоминания, по Феодори, бежит Бланш - и хотя меняющая платья героиня Марины Зудиной не выглядит жертвой мании преследования, мы понимаем, что она в своем страшном трамвае действительно доехала уже до последней станции. Чувство вины - страшное наказание для человека. Вот и в финале спектакля Романа Феодори мы видим воющую в одиночестве на луну Стеллу, которая, очевидно, в конце концов сошла с ума из-за того, что сдала сестру в сумасшедший дом. А Бланш в это время, точно памятник непокоренным, возвышается над ней в белом платье - может быть, из какого-то другого спектакля.

РГ , 9 сентября 2014 года

Алена Карась

Театр. Фонарь. Вышка

В МХТ сыграли "Трамвай "Желание"

Пьеса Теннесси Уильямса "Трамвай "Желание" писалась в конце войны и увидела свет в 1947 году. Казалось, мир должен ликовать - ведь окончилась страшная война. Напротив, искусство послевоенного времени, кажется, сделало его еще мрачней. Везде в Европе, прежде всего в самой Германии, шел мощный процесс осмысления случившегося. Вскоре Теодор Адорно скажет свое знаменитое: "Поэзия невозможна после Аушвица".

Теннесси Уильямс всегда казался мне самым аполитичным автором, уж точно не писавшим о таких глобальных вещах, как Вторая мировая война. Просто она жила в нем как часть цивилизационной катастрофы. В чем-то очень чеховский мотив утраты дома, разобщенности и непонимания близких, даже родных людей, запертых в "одиночные камеры" своих одиноких существований, приобрел у него такой экспрессионистский, надрывный характер, который Чехову с его стоицизмом был не близок. Скорей ему был ближе Стриндберг, в жилах которого текла кровь символизма. Трамвай по имени "Желание", упирающийся в никуда, в трагедию безнадежности, приобрел на сцене МХТ им. Чехова тоже немного символистский вид. Пространство, придуманное Николаем Симоновым, представляет собой огромный дом-локомотив, в финале нежданно обернувшийся лагерной зоной со смотровой вышкой.

Экспрессионистские тона пьесы прекрасно почувствовал молодой режиссер Роман Феодори, для которого "Трамвай" - дебют на мхатовской сцене, да и вообще второй спектакль в столице. Впрочем, его "Матушка Кураж" из Барнаула, показанная на той же сцене в рамках "Золотой маски", произвела хорошее впечатление. Возможно, тогда же Табаков "положил на него глаз". И вот уже Феодори исполняет виражи мастерского класса, увлекая за собой сложнейший ансамбль артистов - Марина Зудина в роли Бланш, Ирина Пегова - ее сестры Стеллы, и между ними - муж Стеллы, дикий поляк Стенли Ковальский в исполнении Михаила Пореченкова. Добавьте к этому Михаила Трухина в роли робкого закомплексованного Митча, и вы оцените вполне неробкую волю режиссера, поведшего этот трамвай.

Как свойственно почти всему его поколению, Феодори решительно отказался от опыта предшествующих воплощений гениальной пьесы, хотя и прошелся по ней с редкой бережностью. Если Бланш в исполнении Зудиной и напоминает кого-то, то прежде всего - образы Мэрилин Монро. Пикантная, кокетливая и изысканная блондинка с великолепной фигурой, она тащит за собой не столько массивный гардероб платьев, сколько багаж утрат, среди которых главная - ее мальчик, ее юный муж, застрелившийся на вечеринке после того, как она увидела его в объятиях другого. Этот "мальчик", элегантный юноша в смокинге, будет ходить за нею везде, подавая стакан виски или давая прикурить. То и дело он раздваивается в ее путающемся сознании, сливаясь с другими гостями-призраками на той так и не оставленной ею вечеринке, и, наконец, запечатлевает поцелуй на щеке другого - прямо перед ее глазами.

Несколько пар мужчин и женщин, то и дело танцующих за стеной дома, - часть того же багажа. Утрата дома, столь сближающая пьесу Уильямса с чеховским "Вишневым садом", здесь почти ни при чем. Зато смерти, идущие одна за другой - муж, мать, отец, - становятся главным обстоятельством ее сорвавшейся в бездну жизни.

Ее сестра Стелла - Ирина Пегова - обладательница недюжинного бюста и эмоционального здоровья на грани тупости, выбрала себе такого же туповатого супруга Стенли - гаранта невозврата в ту точку бытия, где царствуют лишь утрата и смерть. Ее сердечной щедрости хватает ровно на то, чтобы принять на какое-то время сестру с ее ситуацией, а затем сдать ее на волю своего страшноватого мужа.

Стенли Ковальский, каким он появляется в обличье Михаила Пореченкова, - огромный верзила, с трудом выстроивший свой мирок и точно знающий его границы. Все, что выходит за них, что не вписывается в его представление о человеке и человечности, требует немедленного отторжения. Бессознательную страсть к Бланш, которую порой играют в этой пьесе, он не испытывает вовсе, и даже когда его ладонь касается ее обнаженного плеча, это только проба зверя, охотящегося за своей жертвой.

Вместе с Пореченковым входит в спектакль мотив простоты, что хуже воровства, - той простоты, для которой всякая сложность - повод для войны и агрессии. Собственно, благодаря ему в этом спектакле становится ясно, почему пьеса Уильямса имеет непрямые, но прочные связи со смятением военного поколения, попытавшегося осознать, как стало возможно столь безжалостное истребление людей и целых народов. Исток трагедии - в психологической, социальной и душевной грубости, нетерпимой к иным жизненным устройствам. Собственно, так Бланш и уничтожают. Под звериный вой сестры, под пьяные слезы Митча-Трухина ее уводят по другую сторону стены, в сумасшедший дом.

Ее последнее явление - крестом перечеркнутая фигура на сторожевой "вышке", в свете "лагерных" фонарей.

Театрал , 8 сентября 2014 года

Ирина Алпатова

Все – в душ!

«Трамвай «Желание». МХТ имени Чехова

Новый московский сезон стремительно стартовал со спектаклей молодых режиссеров. Это радует, конечно, как количеством, так и качеством площадок, куда они сегодня попадают достаточно легко. На престижную основную сцену МХТ имени Чехова, например. Правда, в такой ситуации открытых возможностей для молодых постановщиков, о плодах их трудов хочется говорить по гамбургскому счету. А он пока не всегда получается высоким, к сожалению.

Премьерный спектакль Романа Феодори «Трамвай «Желание» по знаменитой пьесе Теннесси Уильямса интересен как новый режиссерский опыт постановщика, но в копилку его лучших достижений (таких, например, как «Снежная королева» в красноярском ТЮЗе) пока войти не готов.

Быть может, дело в том, что обращение к достаточно сложной драме Уильямса не было личным желанием режиссера. Материал предложил театр, а кто же откажется попробовать свои силы на одной из лучших сцен страны? Пришлось погружаться в эту, вероятно, не совсем близкую историю и пытаться соотнести ее со своим миропониманием и театральными принципами. Феодори в одном из интервью говорил, что ему хотелось бы вместе с актерами погрузиться в психологические глубины самой пьесы и не навязывать автору никаких концепций. В результате получилось не совсем так. Вероятно, режиссеру все же ближе зрелищно-игровая стихия, в приемах которой у него не раз появлялись весьма удачные спектакли. И несмотря на то, что пьеса Уильямса с ее темными, физиологическими и психологическими нюансами, зрелищности во многом сопротивлялась, Феодори попытался открыть ее именно этим ключом.

Быть может, надеясь на то, что бесконечные пластические экзерсисы массовки и символические «красные фонари» помогут не знакомой с сюжетом публике быстрее, чем даже сами персонажи, разобраться в ситуации. На деле же все это уводило куда-то очень далеко и, кажется, не в том направлении. Уж слишком манерно и нарочито все это смотрелось на фоне куда более грубой и определенной жизни героев пьесы Уильямса.

Тема подступающего безумия одной из героинь сценического квартета, Бланш Дюбуа, роль которой досталась Марине Зудиной, здесь заявлена уже с самого начала спектакля. Потерявшую все и всех и отправившуюся искать приюта у сестры Стеллы – Ирины Пеговой, героиню Зудиной повсюду сопровождает странный юноша, для всех прочих персонажей невидимый. Указывает путь, подает предметы, зовет за собой и так далее. А ближе к финалу, когда стоит подчеркнуть близкую катастрофу сознания Бланш, он еще и раздваивается (благо в МХТ нашлись актеры-близнецы Владимир и Артем Панчики). Оказывается, это ожившее воспоминание Бланш о муже – «мальчике» с нетрадиционными наклонностями, много лет назад застрелившегося, а звук этого выстрела сопровождает героиню и публику на протяжении всего спектакля. Ну а упомянутая эротическая массовка, выполненная в стиле «это что-то декадентское», вероятно, иллюстрирует те оргии, в которых принимала участие несчастная Бланш, дабы спастись от одиночества.

Марина Зудина, впрочем, вынуждена играть в этом спектакле лишь один, внешний пласт – утонченную, немного усталую женщину, сохранившую свой шарм и элегантность, что еще больше бросается в глаза на фоне земной грубоватости окружающего. Но вот тот «бэкграунд», с пережитыми болезнями и смертями близких, бесконечными похоронами и утратами, спрятан так глубоко, что его и не разглядеть, не почувствовать. Разве что вечное стремление скрыться в душе и смыть с себя нечто «грязное», сопровождает ее в течение всего спектакля. Бланш с ее роскошными нарядами (костюмы Даниила Ахмедова), которым нет числа, безусловно, похожа на весьма узнаваемый образ «райской птицы», неизвестно как оказавшейся на грешной земле, частью которой она вроде как и сама является. Но не здесь.

Пространство, придуманное художником Николаем Симоновым, своим центром делает вращающуюся конструкцию, оборачивающуюся то «домашней», то уличной стороной с красными фонарями, которые постепенно «зажигаются» везде. И в качестве абажура для лампы Бланш – Зудина покупает себе такой же. Поворотный круг вращается вместе с тремя пианистами (Ольга Шайдуллина, Руслан Агишев и Антон Савчук, создающими музыкальную атмосферу – меланхолически-тягучую, подчас медитативную. Сценическая же жизнь меж тем идет своим чередом, не слишком порой вписываясь во все придуманные режиссером символические знаки.

Но к чести режиссера, он все же постарался вычленить из всего многообразия тем и мотивов драмы Уильямса нечто для себя важное, ставшее определенным лейтмотивом этого спектакля. Непримиримое противоречие «нормы» –житейской, человеческой, половой, в конце концов – и того, что бросает ей вызов. Нормы, естественно, в понимании Стэнли Ковальского, которого играет Михаил Пореченков. Режиссер и артист не настаивают ни на брутальной сексуальности Стэнли (как бывало в некоторых версиях), ни на его быдловатом хамстве. Стэнли у Пореченкова – нормальный мужик, привыкший жить по простым и обыденным «понятиям», любитель пропустить стаканчик и перекинуться в картишки, прижимистый опять же в силу своей приверженности устоям. А нечего разбазаривать общее имущество, как сделала это «вся такая внезапная» Бланш. Он здесь временами даже вызывает симпатию, а приступы буйства, когда он крушит стол или замахивается на Стеллу – Ирину Пегову, сыграны весьма аккуратно и даже, кажется, иронично. Понятное дело, что не вписывающаяся ни в какие привычные рамки Бланш вызывает у него только раздражение. Никакого сексуального притяжения здесь обнаружить не удастся, и даже насилует он сестру жены, кажется, всего лишь в качестве мести за неправедный образ жизни.

Их пара со Стеллой – Пеговой настолько же гармонична, насколько дисгармоничен дуэт двух сестер. Не с актерской точки зрения, но с позиций и внешнего вида, и поведения героинь. Хотя режиссер и заставляет Пегову в финале завыть по-собачьи. Что, вероятно, означает, прозреть. В тот момент, когда спектакль заканчивается чрезмерно «изысканным» финалом – Бланш под другим уже, вечным для нее душем в доме скорби, и Стелла, ползующая по мокрому полу между расставленными там и сям спинками от кроватей, похожими на могильные памятники. Что же до Митча, сыгранного Михаилом Трухиным, то он здесь оказался, говоря словами Чехова «эпизодическим лицом». Нелепый заморыш и типичный «маменькин сынок», может и хотел бы помочь бедной Бланш своей любовью, да вряд знает, что это такое, воспитанный все в той же «норме».

В результате вся история, рассказанная со сцены Художественного театра, кажется, уходит не столько вглубь, как обещал режиссер, сколько вширь, в придуманные декоративные красоты, пластический антураж и музыкальный фон. Актерский же потенциал для этих ролей меж тем явно угадывается. Остается надеяться, что количество сыгранных спектаклей плавно перейдет в качество и глубину общего тона, который пока только намечен.

Новая газета, 8 сентября2014 года

Марина Токарева

Куропатки и рогатые олени…

МХТ открыл сезон премьерой спектакля - и памятника

Московский Художественный театр открыл сезон премьерой - пьесой Теннесси Уильямса «Трамвай «Желание».

ПЬЕСА - из самых знаменитых в ХХ веке, классика американской драматургии. Сюжет: старшая сестра, Бланш, аристократка с Юга, приезжает в Нью-Йорк, к младшей, замужней, Стелле, в ее скромный, если не сказать убогий, дом. Между Бланш и мужем сестры Стенли возникает сильнейший антагонизм: два сословия, две реальности, две культуры. Бланш пытается (безуспешно) открыть Стелле глаза; Стенли, поняв, что происходит, вникает в детали биографии новой родственницы. Отчий дом «Мечта» пошел с молотка, муж застрелился, Бланш стала зависеть от «доброты первого встречного»… Во втором акте Стеллу увозят в роддом, а Стенли насилует Бланш. Финал: сумасшедший дом, куда ее сдают муж и жена. Вот на таком жестком каркасе висит в воздухе разных эпох марево текста, бьющего микротоками сложных состояний. «Трамвай...» экранизирован с участием Вивьен Ли и Марлона Брандо. Он же, Брандо, играл и в самом первом, вошедшем в историю, спектакле Элиа Казана 47-го года.

С тех пор конфликт человека штучного и человека нормального, хрупкой души и жизненной силы, изысканности и ординарности, заложенный в пьесе, обошел сцены мира. Пьеса о том, какой трагичной может быть чувственность, как болезненно столкновение уходящей, аристократической натуры и наступающей животной силы, о том, какой бывает женщина в полном тупике, о человеческой уязвимости - и еще о тысяче вещей, зависящих от решения, то есть - режиссера.

РЕЖИССЕР - Роман Феодори. Интересно, откуда стало известно, что он умеет ставить? Казалось бы, недавний его опыт на столичной сцене - «Укрощение строптивой» в Театре Наций, который не смогло спасти даже участие Чулпан Хаматовой, мог бы вдохновить руководство МХТ на отказ от замысла, объявленного в начале прошлого сезона. Но… Как сказано в детских стихах Маршака «…А то, чего требует дочка, должно быть исполнено, точка!» - только дочку в этом случае следует заменить на жену…. Быть женой художественного руководителя во все времена значило одно: право на первые роли. И Марина Зудина решила, что уже достигла класса мастерства, который позволит ей сыграть одну из самых манких драматических ролей мирового репертуара.

ГЛАВНАЯ РОЛЬ - опасная вещь. Ведь ничто так крупно не обнаруживает способности актрисы, как беззащитность первой партии. Бланш Дюбуа, если играть ее без второго и третьего плана, - ломкая, зацикленная на себе истеричка, манерная и лживая кривляка. Чтобы эти свойства сложили характер, который подтверждает сложность жизни и вызывает сострадание, на сцене должно быть существо другой породы и природы. Такой, скажем, была Альма Ольги Яковлевой в спектакле Эфроса по пьесе Уильямса «Лето и дым». Марина Зудина, очевидно, актриса сильной воли и готовности к тратам себя, но этого недостаточно. В ее устах нервный, повторяющийся вопрос Бланш: «Как я выгляжу?» - означает лишь то, что означает. Одна из странностей героини - многочасовое сидение в душе, но если в иных постановках это читалось как попытка смыть с себя прошлую жизнь, стереть следы с тела, как леди Макбет хочет стереть кровь со своих рук, - здесь это просто «пробка» в коммунальной жизни обитателей дома при неумеренном расходовании воды. Финал Зудина играет так, что зал считает: ее увозят в сумасшедший дом за якобы ложь об изнасиловании - не потому, что она сломана, раздавлена, с ума сведена происшедшим. Ни утонченности, ни внутренней свободы, ни ранимости. Без сильного режиссера актрисе в этой роли не обойтись.

ПАРТНЕРЫ. Кроме Зудиной в спектакле заняты Ирина Пегова (Стелла), Михаил Пореченков (Стенли), Михаил Трухин (Митч). Пегова в первом действии перетягивает «одеяло» на себя: она точнее, естественнее, обаятельнее. Во втором акте одной естественности уже не хватает, а иных красок режиссер не дает, и актриса, к сожалению, не находит. Пореченков, казалось бы, чем не Стенли: брутальный мужлан, с грубоватым обаянием? Но ничего нет в этом Стенли - ни мощи, ни боли, ни даже чувственности. Когда-то американский критик Г. Клермен писал, что такие, как Стенли, создают почву для фашизма, «если рассматривать последний не как политическое движение, а как состояние бытия». Что ж, актуально до чрезвычайности. Как и связь жестокости, заложенной в характере персонажа и его сознании поляка-маргинала, с законами сегодняшнего общества.

Но треугольник Бланш-Стенли-Стелла выглядит таким до уныния бытовым, что кажется: дело происходит в глубокой провинции, вовсе не духа, а ремесла. И Митч, поначалу как будто являвший некоторые человеческие черты, к финалу спектакля делается беспомощным и картонным.

А главное тут - актеры миманса. Большая группа молодых артистов, извивающихся, пластающихся по сцене, изображающих тени былого, - то ли южного, тронутого распадом счастья Бланш, то ли ее распутного прошлого, - короче, некий пластический декаданс, наивно-иллюстративный до комизма.

Один из эффектов деятельности Феодори - тотальное дежавю: все это уже было у кого-то, когда-то (китайские фонарики, дощатые стены, пластические иллюстрации, «невидимые» персонажи, похожие, как близнецы) и, когда режиссер собирает из чужих приемов свой «Лего», все оказывается сплошь банально, ни черты единственности. Спектакль Феодори не ставит, а строит из готовых элементов. Потому и одна из лучших мировых пьес ХХ века в его руках становится подобием историй, которые происходят в «Доме-2». Отметим еще тот очевидный факт, что играть старую пьесу, уже идущую в двух театрах Москвы, не внося в нее нового смысла, в дни, когда страна живет, спорит и льет слезы в тысячах километров от того, что происходит на сцене, - значит добровольно ложиться в тину дней.

Ни один сезон не похож на другой, их несходство зависит от того, какие у театра отношения со временем и, пардон, искусством. В МХТ главные премьеры намечены на вторую половину сезона, ближе к 80-летию Олега Табакова. Среди них «Мефисто» Клауса Манна, над которым будет работать Адольф Шапиро. К тому же в МХТ возвращается Константин Богомолов, ему все простили и дали ставить два спектакля: «Гамлет» (там есть роль Гертруды, если помните) и бенефис к юбилею худрука - «Юбилей ювелира» по пьесе Николы МакОлифф.

В первый день сезона в Камергерском открыли памятник Станиславскому и Немировичу-Данченко. «Бронзовая статуарная группа» являет собой двух гламурных, несколько траченных годами господ в богемно накрученных шарфах, с сильно фиксированными усами, лицом к Тверской, спиной к театру и Чехову. Они опираются на некую стелу или урну (возможно, с прахом легенды?), на которой с тылу памятника начертано латынью: «Homines, leones, aquilae et perdices, cervi cornigeri…», то есть знаменитое «Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени…» Отлито в Италии. Скульптор и архитектор Алексей Морозов.

Ну почему, почему рогатые олени?! - возопил, огорчившись не на шутку, один из театральных историков. - У них были прекрасные, верные жены!

Далекое внешнее сходство, может быть, и угадывается, при глубоком отсутствии сходства внутреннего. Оказывается, внутри у памятников не одна только бронза. Ну и куда же в итоге привез нынешний МХТ его собственный трамвай «Желание»? К исполнению. Все - слава, деньги, власть - случилось. И - памятник...

НГ , 8 сентября 2014 года

Ольга Галахова

Трамвай без желаний

Марина Зудина и Михаил Пореченков в премьерном спектакле МХТ им. А.П. Чехова

Этот спектакль был бы значительно короче, что, прямо скажем, его украсило бы, если бы актеры так ненужно, бессмысленно, так долго и неуместно не бегали по двухэтажной декорации. Квартирное неудобство семейства Ковальских, действительно, заключено в том, что душ, в котором столько времени будет проводить приехавшая сестра Стеллы Бланш Дюбуа, на втором этаже, хотя семья живет на первом. Возможно, кому-то и покажется, что эта утомительная беготня, навязчивый топот – прием, но когда прием в отрыве от действия, содержания диалогов настойчиво повторяется, то становится скучно наблюдать за этой зарядкой мхатовских артистов в премьерном спектакле «Трамвай «Желание».

Внушительная декорация постановочных мастерских – и дом Нью-Орлеана, и в то же время образ трамвайного гипервагона. Когда этот сценографический массив развернется в финале на 180 градусов, то мы увидим душевую с обратной стороны. Только теперь душ этот в психушке: там струится настоящая вода и омывает тело Бланш. Ее силуэт освещен неоновым светом. На авансцене больничные койки (сценография Николая Симонова).

Спектакль МХТ ставился на Марину Зудину – Бланш, но роль эта так и не оказалась схваченной актрисой, скорее приходилось догадываться, чего собственно добивался от актрисы режиссер Роман Феодори. Если по замыслу порочность Бланш разрушает жизнь мирных обывателей южного провинциального города, то для достижения этой сомнительной задачи, весьма и весьма сопротивляющейся автору, мало хлестать виски из литровой бутылки. Притом не только крепко стоять на ногах весь спектакль, но и весьма ловко носиться по лестницам двух этажей, ни разу не споткнувшись от такого количества крепкого спиртного.

Глядя на такую Бланш, веришь, что она была учительницей, но трудно представить, что, заглушив в себе мораль, она вызывающе пустилась во все тяжкие, да так, что ее за аморальное поведение изгнали из родного города. У Теннеси Уильямса есть объяснение этому: она отринула мораль, потому что сломалась из-за несчастной любви, правда, драматург избегает прямого и внятного ответа на то, что же все-таки случилось в жизни Бланш, которая сделала многим доступным свое тело. Стала ли она свидетелем самоубийства своего возлюбленного в юности, как говорит сама Бланш, склонная к сочинению своей собственной жизни, или муж оказался подонком, как говорит ее сестра Стелла? А может быть, дурная слава родного города, дошедшая до Нью-Орлеана, – клевета? Или все-таки она становилась партнершей мужчин в отеле «Фламинго», известным свободой нравов, на сутки-двое, и ее дальше передавали по рукам? Все это – вопросы трактовки режиссера, на которые в спектакле нет ответа, потому что нет процесса, а есть оценки, поэтому ни сочувствия, как у Уильямса, ни решительного отрицания, как в замысле у режиссера, порочной американской учительницы, почитающей Готорна, Уитмена и Эдгара По, на деле нет. Прошлое Бланш надо ведь тоже сыграть.

Она впервые появляется в дорогом белом костюме у дома сестры, как будто прибыла с приема губернатора. Однако Бланш приезжает со всеми вещами – ей ехать больше некуда. Она пересаживается с одного трамвая на другой, чтобы добраться до квартала Нью-Орлеана, и столь гламурный ее вид хорош для модного журнала, но не для разоренной экс-владелицы имения в спектакле.

Если режиссера увлекла мысль о ее порочности как силе, разрушающей и жизнь сестры Стеллы (Ирина Пегова), и прежде всего Митча, провинциального малого, сколь наивного, столь и недалекого, то порок тоже надо сыграть. Мало обозначить пластическую группу завсегдатаев «Фламинго», изображающих в прологе свальный грех. Сама актриса, коли на нее ставится спектакль, могла бы впустить в себя эту опасную сексуальную манкость, обаяние соблазна, и тогда из душа бы выходила не обеспеченная леди в шелковом дорогом халате, а женщина, которая не способна остановить свои инстинкты. Тогда в поле своего искушения она попыталась бы затянуть по привычке и мужа сестры, это животное, этого хама Стенли Ковальского.

В спектакле же отношений между ними нет. Просто приехала сестра с сомнительной репутацией, которая слишком часто моется и долго занимает ванную комнату, чем нарушает нехитрый уклад семьи. Понаехали тут!

Стенли воевал, все-таки он сержант, этот момент подчеркивается в его биографии. Ему не просто так давали ордена. Он умеет не только бить жену, его научили убивать, поэтому он не просто в семейной ссоре колотит посуду. Он своими ручищами разрубает обеденный стол пополам. В этот момент кажется, что Стенли забьет до смерти любого. Однако впечатляющая игра Михаила Пореченкова – роль сама по себе. Что происходит между ним и Бланш? И если уж устраивается дефиле порочных мужчин и женщин, в котором непременно должен быть голый мужчина как знак качества современного театра, то почему же так стыдливо решена сцена изнасилования Бланш Ковальским? И ее сближение с Митчем необходимо лишь для того, чтобы показать, как Бланш разрушает его жизнь, но опять нет ни одного намека на то, как она обволакивает его, плетет паутину соблазна, хотя Михаил Трухин предельно достоверен, играя местного обывателя с претензией на неуклюжую галантность, сколь доверчивого, столь и заурядного.

Когда за Бланш Дюбуа приедут врачи, чтобы отправить ее в психиатрическую лечебницу, то не случится ни жалости, ни негодования.

Пьеса "Трамвай "Желание" является одной из знаменитейших работ известного драматурга Т. Уильямса. Это первая «серьезная» американская драматическая история, которая получила признание во всем мире. Она раскрывает конфликт мироощущения и общества. В ней ярко показывается отстраненность человеческой души от жестокой реальности событий. Человек сам того не желая погружается в иллюзию собственных мыслей. "Трамвай "Желание", краткое содержание которого представлено в этой статье, не оставит равнодушным ни одного читателя.

Про автора

Будущий драматург родился в марте 1911 года в США. Настоящее имя автора - Томас Ланир Уильямс, псевдоним мужчина взял уже на заре своего признания в обществе. Драматург описал свою семью в книге «Стеклянный зверинец», завуалировав рассказ о детстве. Отец маленького Уильямса был строгим человеком и постоянно попрекал сына за отсутствие мужественности. А матерью овладела гордыня от значимости в светских кругах. Не желая заниматься обычной работой на производстве, Уильямс решает отправиться путешествовать, именно это стало толчком для его творческой деятельности. Кинематографисты часто интересовались его пьесами и экранизировали большинство его работ, включая нашумевшую пьесу "Трамвай "Желание" (краткое содержание описано в этой статье). За это произведение мужчину выдвигали на премию «Оскар» за лучший сценарий. Умер Теннесси Уильямс в феврале 1983 года от несчастного случая. Он уронил в рот колпак от спрея от насморка.

Мировоззрение автора

Теннесси Уильямс написал пьесу "Трамвай "Желание" в 1947 году. В ней автор хотел донести до читателя всю иронию столкновения разных культурных ценностей и предпочтений. Он свел столь разных по духу людей в одном месте. Каждый живет по собственным внутренним законам, которые диктует им судьба.

Автор воплощает это в главных героях пьесы - Бланш и Стенли. "Трамвай "Желание" (краткое содержание поможет понять суть) увозит главную героиню совсем не в то место, где сбываются мечты, а туда, где открываются двери в жестокую реальность. Теннеси Уильямс не зря выбрал столкновение двух разных мировоззрений. Он выбрал романтичный Юг с его утонченными манерами и благородством и расчетливый Север с его коварством и хладнокровием.

Трамвай "Мечта"

Бланш Дюбуа прибывает в дом сестры из своего родового поместья, которое пришлось отдать за долги. Новый Орлеан встречает девушку неприветливостью и убогостью. Трамвай под символическим названием «Мечта» привозит на окраину, где царит атмосфера порочности и серости. Уставшая от череды неудач в жизни, Бланш пытается найти спокойствие и уют в доме своей сестры. Весь ее аристократический вид сложно не заметить. Белый костюм, шляпа и роскошные белые перчатки создают ощущение, что девушка собралась на званый ужин в элитном обществе.

Дом сестры приводит Бланш в ужас, вместо шикарных апартаментов она видит убогую лачугу. Сестра по имени Стелла очень сочувствует Бланш и всячески старается ее поддержать, чего не скажешь о ее муже Стенли. Он воспринял приезд родственницы жены в штыки. Стенли кардинально отличается от Бланш. Можно сказать, что он полная противоположность с черствой душой и грубой силой. Он больше напоминает пещерного человека, которому чуждо страдание других людей. Он абсолютно не верит рассказам Бланш о тяжелой доле и настаивает на том, что родительский дом был продан. А на вырученные деньги она накупила себе драгоценностей. Стенли становится настоящим врагом в глазах героини, но ей ничего не остается, как терпеть хамство ради своей сестры, которая ждет ребенка.

Счастье

Вскоре Бланш знакомится с Митчем, слесарем, тихим и спокойным человеком. Девушка сразу вызывает у него восторг. Ведь она так не похожа на его окружение, в котором он привык находиться. Она образованна и очень утонченна. Стенли тем временем наблюдает за Бланш. Услышав нелицеприятный разговор двух сестер, где Бланш умоляла сестру уйти от него, он начинает наводить о ней справки.

Ведь он не такой человек, который может простить обиды, да и Бланш могла негативным образом повлиять на Стеллу. Прошлое Бланш Дюбуа оказывается не таким безупречным. Оказалось, что после смерти родителей муж девушки покончил жизнь самоубийством по ее вине. И Бланш в поисках понимания и любви побывала во многих мужских руках.

Разоблачение

Наступает день рождения Бланш. Она ждала на праздничный обед любимого. Готовилась к торжеству, ведь Митч должен был предложить ей руку и сердце. Стенли тем временем не без злорадства заявил Стелле, что Митч отказался приходить, так как у него, наконец, открылись глаза. Что это он рассказал возлюбленному Бланш о ее неприличных похождениях. Стелла была шокирована действиями своего мужа, ведь прекрасно понимала, как важна была свадьба для Бланш.

Праздник начался, но Митч так и не пришел, расстроенная девушка старалась дозвониться до него, но никто на том конце провода трубку не поднимал. В самый торжественный момент Стенли преподнес подарок для Бланш - билет в город, из которого она приехала. От накалившейся обстановки у беременной Стеллы начинаются преждевременные роды. И Стенли сопровождает жену в больницу.

Разбитое сердце

Когда Бланш остается в квартире одна, к ней приходит Митч. Будучи сильно обиженным, он безжалостно начинает выяснять отношения, говоря, что раскусил девушку и знает всю правду. Возраст Бланш не соответствует истине, да и порядочность девушки можно с легкостью оспорить. Он сам наводил справки о ее прошлом, все, что говорил Стенли, оказалось правдой. Девушка ничего не отрицала и призналась, что после смерти мужа была очень опустошена и искала поддержки и опоры у многочисленных партнеров. Она очень сожалеет о том, что сделала и возблагодарила Бога за то, что у нее появился такой человек, как Митч. Но мужчине были безразличны высокие высказывания и душевные муки, он начал приставать к Бланш, тем самым сильно унижая ее. Девушка прогоняет Митча.

Жестокая реальность

После ухода любимого Бланш теряет покой и изрядно выпивает. Когда Стенли возвращается домой из больницы, девушка уже не в себе. Чтобы не потерять остатки достоинства, она сообщает, что приходил Митч и принес ей корзину цветов. Разозлившись, Стенли унижает девушку, а затем насилует ее.

После этого у Бланш помутняется рассудок. Стенли уговаривает жену сдать сестру в лечебницу, и та соглашается. За Бланш Дюбуа приходит врач, его мягкости и доброты так не хватало девушке, что она покорно уходит за ним, признаваясь, что всегда зависела от доброты первого встречного.

Героиня

"Трамвай "Желание" - пьеса, глубоко пропитанная одиночеством души, которая не была принята в жестоком мире. Уильямс не идеализирует свою героиню, но симпатизирует ей с ее душевной простотой и обаянием. Бланш Дюбуа, привыкшая к красоте и богатству, прибывает в бедный квартал к людям, которые живут будто безжалостные машины. Героиня предстает в образе надменной особы, в то же время она намного чувствительнее и светлее других героев.

Бланш очень одинока и беззащитна перед жестокостью. И даже тот факт, что она проводила ночи с бесчисленными кавалерами не из-за испорченности натуры, а в поисках надежного плеча и опоры, никого не тронул. После всего пережитого Бланш научилась жить в реальности. Пьеса "Трамвай "Желание", краткое содержание которой вы только что прочли, не теряет актуальности в современном мире. Героиня вызывает сочувствие.

Пьеса "Трамвай "Желание", сюжет которой не может оставить равнодушным, была поставлена на многих сценах мира. Она имеет большое количество поклонников. "Трамвай "Желание", отзывы о котором в основном положительные, высоко оценивается не только читателями, но и знаменитыми критиками. Это классика американского театра, которая по сей день будоражит человеческие умы.