Василек теребовльский. Повесть об ослеплении Василька Теребовльского

Василько Ростиславич (?-после 1112)

Князь теребовльский, сын тмутараканского князя Ростислава Владимировича. Малолетним Ростилавичам был дан Владимир-Волынский. После смерти Изяслава Ярославовича Киевского во Владимире княжил Ярополк Изяславович. В 1084 г. Василько с братом Рюриком, во время отсутствия Ярополка, захватили Владимир, но вынужден был его отдать, когда киевский великий князь Всеволод Ярославович послал на них своего сына Владимира. Уже в 1086 г. Рюрик княжил в Перемышле, и около того же времени, вероятно, Василько получил Теребовль.

Деятельность Василько до Любечкого съезда проходит в борьбе с Польшей. Он “сотворил много зла ляхом”, задумывал большой поход с помощью брата Володаря, владимирского князя Давыда Игоревича, торков, и печенегов. Один из таких походов отмечен летописью под 1092 г. Думает Василько и о половецком походе “за Русьскую землю”. Свою волость он хочет поднять при помощи переселения дунайских болгар. На Любечком съезде (1097) за Василько была утверждена его волость.

События последующих лет стали предметом особого сказания, включенного в летопись под 1097 г. и написанного еще при жизни Василько, но не ранее 1112 г. (смерть Давида Игоревича). Тотчас после съезда Давид Игоревич, по наговору “некоторых мужей”, заподозрил Василько в заключении союза с Владимиром Всеволодовичем против него и Святополка Изяславовича. Давид, обвиняя Василько в убийстве Ярополка, брата Святополка, уговаривает Святополка схватить Василько. Святополк приглашает Василько прийти, “да поцелуешь меня и посидим все с Давидом”. Василько едет, хотя встретившийся ему отрок предупреждал его, что его “хотят яти” (схватить). После приезда он был закован, а на следующий день Святополк созвал “бояр и Киян”, изложил им дело с точки зрения Давида, и они согласились на казнь Василько, если он виноват. Несмотря на заступничество духовенства, Василько был отвезен в Звенигород и здесь ослеплен. Его перевезли затем во Владимир.

Давид думал завоевать Теребовль, но у Бужска его встретил Володарь и вынудил его выпустить Василько, который сел опять в Теребовле. Братья мстят Давиду: берут Всеволож и “творят мщенье на людях неповинных”, приказав их иссечь; затем идут к Владимиру и требуют выдачи виновников ослепления Василько: двоих выдали (они были казнены), а третий убежал. Владимир Всеволодович (Мономах), узнав об ослеплении Василько, “ужасася и всплакася вельми” и вместе с Давидом и Олегом Святославичами (они “печална быста велми”) пошел на Святополка; Святополк, оправдываясь, указал на Давида как на виновника; тогда ему поручили “идти на Давыда”. Святополк нагнал Давида, но вспомнил, что волость Ростиславичей - “волость отца его и брата”, и решил занять ее. Оставив во Владимире сына Мстислава, Святополк послал другого сына - Ярослава - за помощью к венграм. А Давид обратился к половцам, которые помогли ему одолеть и венгров.

Последним актом борьбы явился Уветичевский съезд (1100), участники которого предложили Васильке уйти в Перемышль к брату или соглашались “кормить” его сами. Ростиславичи “не послушали сего ” и остались в своих волостях. Дальнейшая деятельность Василько нам неизвестна.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://ezr.narod.ru/

ВАСИЛЬКО (ВАСИЛИЙ) РОСТИСЛАВИЧ († 1124), князь Теребовльский (в Галицкой земле).

Младший сын князя Тьмутороканского Ростислава Владимировича († 1067). После смерти отца, отравленного греками, братья Ростиславичи - Рюрик († 1092), Володарь († 1124/25) и Василько - остались на положении князей-изгоев, лишенных своих уделов. В ходе длительной борьбы со старшими князьями, прежде всего своим двоюродным дядей Всеволодом Ярославичем († 1093; великий князь Киевский с 1078), им удалось добиться удела на западе Руси. Так, старший из Ростиславичей, Рюрик, получил Перемышль (в Галиции).

Василько впервые упоминается в летописи (без имени) под 1084 г., когда он вместе с братом Володарем изгнал приютившего их князя Ярополка Изяславича из Владимира-Волынского. Великий князь Всеволод Ярославич послал против них своего сына Владимира Мономаха, и тот выгнал Ростиславичей и снова посадил во Владимире Ярополка.

22 ноября 1086 г. Ярополк был убит - как считали все, по наущению Ростиславичей (его убийца - некий Нерадец - бежал в Перемышль к Рюрику). Владимир-Волынский, однако, перешел к другому князю, Давыду Игоревичу. В 1092 г. Рюрик умер, и в Перемышле вокняжился его следующий брат Володарь. Василько же, по всей вероятности, уже тогда добился от Всеволода города Теребовли на реке Серет (также в Галиции)

В эти годы Василько ведет агрессивную политику за пределами Руси, сведения о которой лишь частично сохранились в летописи.

Так, в том же 1092 г. (еще до смерти Рюрика) он вместе с половцами воюет Польскую землю. По сведениям польского хрониста XV века Яна Длугоша (который ошибочно датирует набег Василька 1081 г.), князь "нападет на Польское королевство и стремительно и торопливо опустошает его, захватив и спалив несколько крепостей, и с добычей и трофеями возвращается на Русь".

По собственному признанию Василька, сделанному им позднее, уже после своего ослепления, мы узнаем о том, что у него существовали грандиозные планы войны с Польшей и другими соседями Руси. Оказывается, Василько намеревался привлечь на свою сторону не только половцев, но и берендеев, печенегов и торков, попросить "дружину молодшую" у брата Володаря и князя Давыда Игоревича и с этими силами вступить в землю Польскую "на зиму и на лето" и взять ее всю: "хотел есмь… мстити Русьскеи земли". Кроме того, Василько намеревался "переяти болгары дунайскые и посадити я (их. - А. К. ) у собе". Позднее, уже после смерти великого князя Всеволода, он хотел просить у нового великого князя Киевского Святополка Изяславича и Владимира Мономаха позволения идти на половцев: "Да любо налезу собе славу, - говорил он, - а любо голову свою сложю за Русскую землю".

Осенью 1097 г. Василько вместе с братом Володарем принимает участие в княжеском съезде в Любече, созванном по инициативе князя Владимира Мономаха. На этом съезде были утверждены "отчины" князей и признан принцип их нерушимости ("кождо да держить отчину свою"). По решению съезда за Васильком был утвержден город Теребовль, за Володарем - Перемышль.

Однако любечские установления были нарушены почти сразу же после завершения съезда. Бывший союзник Ростиславичей князь Давыд Игоревич обвинил Василька перед великим князем Святополком Изяславичем в том, что тот будто бы замышляет против них, сговорившись с Владимиром Мономахом. По словам Давыда, Владимир намеревался отнять у Святополка Киев, а Василько - у самого Давыда Владимир-Волынский. В подтверждение своих слов Давыд напомнил Святополку о гибели его брата: "Кто есть убил брата твоего Ярополка, а ныне мыслить на мя и на тя и сложился есть с Володимером?" Святополк поверил в эти обвинения, хотя сам Василько впоследствии самыми страшными клятвами клялся в том, что не замышлял зло против своих двоюродных дядьев: "Ино помышленье в сердци моем не было ни на Святополка, ни на Давыда, и се кленуся Богомь и Его пришествием, яко не помыслил есмъ зла братьи своеи ни в чем же". Однако, как выяснилось позднее, у Святополка были планы самому завладеть уделом Ростиславичей, да и уделом Давыда Игоревича тоже.

5 ноября Василько, специально приглашенный в Киев (он возвращался тогда из Любеча в Галицкую землю), был обманом схвачен на дворе Святополка, а на следующий день перевезен Давыдом в Белгород (под Киевом) и там ослеплен людьми Святополка и Давыда. Физически Василько был очень силен, и злодеи едва справились с ним вчетвером. Князя без чувств бросили на телегу и увезли в принадлежавший Давыду Владимир-Волынский, где заперли на каком-то "дворе Вакееве"; "и пристави 30 мужь стеречи и 2 отрока княжа".

Это было преступление, неслыханное в древней Руси. Оно вызвало новую междоусобную войну, в которой каждый преследовал лишь собственную выгоду.

Владимир Мономах вынудил Святополка начать войну против Давыда как главного виновника случившегося злодейства. Узнав об этом и полагая, что и сам Мономах выступит против него, Давыд обратился к плененному Васильку с просьбой послать своего человека к Мономаху и отговорить его от войны, обещая за это один из трех городов на выбор - либо Всеволож, либо Шеполь, либо Перемиль. Василько пообещал выполнить эту просьбу, "да быша не прольяли мене ради крови", но ему нужен был не чужой город, а свой Теребовль. Между тем после Пасхи 1098 г. (28 марта) Давыд выступил к Теребовлю, желая "переяти" волость своего пленника. У Бужска его встретил брат Василька Володарь с войском. Давыд, не имея сил "стати противу", затворился в Бужске, а Володарь осадил город, требуя возвратить ему брата и обещая за это мир. Давыд послал во Владимир за Васильком, и князья заключили мир; Давыд вернулся во Владимир. Тем не менее той же весной Володарь и Василько начали войну с Давыдом. Они захватили город Всеволож (на Волыни) и сожгли его, а жителей Василько повелел всех истребить. Летописец, настроенный в целом благожелательно к Васильку, решительно осудил его за эту расправу: "…и створи мщенье на людех неповинных, и пролья кровь неповинну". Давыд затворился во Владимире, а братья осадили город, потребовав выдать своих врагов - неких Туряка, Лазаря и Василя, которые и наговорили Давыду ложь на Василька. Давыд вынужден был подчиниться и выдал Василя и Лазаря (Туряк бежал в Киев). Князья снова заключили мир, а выданные пленники были расстреляны "Васильковичами", то есть, вероятно, юными сыновьями князя Василька. "Се же 2-е мщенье створи". - неодобрительно констатирует этот факт летописец.

Между тем 9 апреля 1099 г. Святополк Изяславич захватил Владимир-Волынский. Победив Давыда, он вознамерился изгнать из своих волостей и братьев Ростиславичей, считая Галицкую землю по праву принадлежавшей ему: "Се есть волость отца моего и брата". На Рожне поле (у Звенигорода Галичского) произошло кровопролитное сражение, причем решающую роль сыграл слепой князь Василько. Перед самым сражением он на виду у обоих полков поднял над собой крест - тот самый, который некогда целовал к ним Святополк, - и воскликнул: "Сего еси целовал, се перьвее взял еси зрак очью моею, а се ныне хощеши взяти душю мою. Да буди межи нами крест сь!" Победу в битве одержали войска Ростиславичей, а Святополк бежал. Братья не стали преследовать отступающих, довольствовавшись тем, что отстояли свою землю. Как пишет летописец, многие видели в небе над Васильковым полком крест - зримое свидетельство того, что ему помогали Высшие силы.

В августе 1100 г. в Витичеве на Днепре состоялся съезд русских князей, на котором были подведены итоги войны. Братья Ростиславичи на съезде не присутствовали. 30 августа князья (вероятно, по инициативе Святополка) предложили лишить Василька Теребовли как увечного и недееспособного князя и поручить его заботам брата Володаря. С этим и отправились послы к Ростиславичам, прежде всего к Володарю: "Поими брата своего Василка к собе и буди вам едина власть Перемышль, да аще вам любо, да седита; аще ли ни, да пусти Василка семо, да его кормим сде". Ростиславичи ответили решительным отказом, что едва не привело к новой войне. Как можно догадываться, войны удалось избежать из-за твердой позиции князя Владимира Мономаха. Так или иначе, но Теребовль Василько сохранил за собой.

Последующие известия о Васильке немногочисленны. Летом 1117 г. он вместе с братом Володарем принимал участие в походе великого князя Киевского (с 1113) Владимира Мономаха на Ярослава Святополчича к Владимиру-Волынскому. В 1122 г., после того, как в плен к полякам попал его брат Володарь, Василько выкупает его из плена, причем, по сведениям западных источников, на выкуп была потрачена огромная сумма денег.

Не исключено, что одним из условий выкупа Володаря стал переход братьев Ростиславичей на сторону союзника поляков князя Ярослава Святополчича в его конфликте с Владимиром Мономахом. Во всяком случае, когда в 1123 г. Ярослав в союзе с поляками, венграми и чехами подступает к Владимиру-Волынскому (где княжил сын Мономаха Андрей), Василько и Володарь со своими полками оказываются в составе его коалиции. Однако после внезапной гибели Ярослава коалиция распадается, и Ростиславичи, как и другие участники похода, возвращаются, "кождо въ свояси, а к Володимеру (Мономаху. - А. К. ) с молбою и с дары послаша послы".

Князь Василько умер в 1124 г. Он оставил двух сыновей - Ивана († 1141) и еще одного, чье имя приведено только у польского хрониста XV в. Яна Длугоша, - Григория (возможно, Игоря; в "Истории Российской" В. Н. Татищева имена Васильковичей названы по-другому - Игорь и Ростислав), а также дочь.

ИСТОЧНИКИ:
"Повесть временных лет"; Ипатьевская летопись; "Поучение" Владимира Мономаха; Ян Длугош (Щавелева Н. И. Древняя Русь в "Польской истории" Яна Длугоша. М., 2004).

Князя Тмутараканского, правнук Ярослава Великого. В. Р. вместе со старшими братьями, Рюриком и Володарем, жили при отце в Тмутаракани, этом убежище обделенных князей. По смерти отца в 1066 г. братья изгнаны были из Тмутаракани, которою, впрочем, они опять овладели в 1080 г. Изгнанный оттуда вторично Олегом Святославичем, кн. Черниговским, В. один пошел пустошить в 1081 г. польскую Подолию. Вскоре Ростиславичи нашли убежище у дяди своего, Ярополка Изяславича, князя Владимира Волынского. Пользуясь отсутствием дяди, братья заняли силой Владимир Волынский, но, выгнанные оттуда Владимиром Мономахом, получили в 1084 году: Володарь - Перемышль, а Рюрик - Теребовль. В. Р. оставался при братьях без удела, и между тем как последние участвовали в ссорах князей, В. пустошил Польшу с половцами, которых и отвлек тем от опустошения Руси. По смерти брата своего Рюрика В. наследовал его удел. В 1097 г. он вместе с братом своим Володарем был на известном съезде в Любече, где князья клялись прекратить междоусобия и обратить совокупные силы на врагов Руси. После съезда Давид Игоревич Владимиро-Волынский, заехав к великому князю в Киев, оклеветал перед ним В. в коварных замыслах и убеждал схватить его. В это время В. через Киев заходил помолиться в Выдубицкий Михайловский монастырь. Святополк Изяславич колебался, но, наконец, послал просить В. к себе на именины. Тот отказался, так как спешил домой, готовясь к войне с поляками. Давид истолковал этот отказ в пользу своего доноса, и великий князь вторично пригласил В. хотя бы только проститься. Несмотря на предупреждение о грозящей ему опасности, В. явился к Святополку, который, ласково встретив его, вышел распорядиться насчет угощения гостя. В. дружески заговаривал с Давидом, но тот угрюмо молчал и, наконец, тоже вышел. Вслед за тем явились воины и заковали В. в двойные оковы. На следующий день великий князь собрал бояр и граждан и изложил им донос Давида. В. осудили на смерть, но духовенство, узнав об этом, требовало освобождения его. Бесхарактерный Святополк не устоял, однако, перед убеждениями Давида и выдал ему В.. Давид ночью выехал с несчастным Ростиславичем из Киева в Белгород; на дороге остановились около какой-то хижины («истобка мала») и ввели в нее В., на глазах которого расстилали там ковер и точили нож. Несчастный князь догадывался, что его ожидает, и несмотря на то, что был скован, долго сопротивлялся злодеям; наконец, его повалили на ковер, на грудь положили доску, на которую сели двое из злодеев с такой силой, что в груди князя захрустели кости; затем святополков овчар, родом торчин, вырезал у несчастного князя глаза, которого после этой операции, бросив в телегу, повезли во Владимир, где Давид заключил его в темницу. Между тем, Владимир Всеволодович (Мономах) с Олегом и Давидом Святославичами, негодуя на коварство Игоревича и попустительство Святополка, осадили последнего в Киеве и требовали, чтобы он или схватил Давида, или выгнал его. Последний для предотвращения грозившей ему опасности подсылал к узнику некоего Василя с просьбой воздержать Владимира Всеволодовича от войны и обещанием дать ему за то либо Всеволож, либо Шеполь, либо Перемил. В. на первое предложение дал согласие, но на второе изъявил удивление, почему Давид дает ему свои города (когда он имеет свой удел)? Любопытны беседы В. в заключении с помянутым Василем (которому принадлежит вошедшее в летопись сказание об этом событии и которого считают продолжателем Нестора), в которых он объясняет, что Господь наказал его за гордость: он надменно думал, что с торками, берендеями, половцами и печенегами один завоюет Польшу, свою землю заселит пленниками из дунайских болгар, а потом будет проситься у Святополка и Владимира на половцев, чтобы или добыть славы, или голову свою положить за Русскую землю.

Ведя переговоры с узником, коварный Давид в то же время хотел уже присоединить Теребовль к своему уделу, но тут на него вооружился брат В. Володарь и осадил его в Бужске, куда тот скрылся. Давид вынужден был освободить В. и заключить с Володарем мир. Однако же, Ростиславичи в 1098 г., несмотря на мир, пошли на Давидову волость: сожгли г. Всеволож, избили жителей его, а затем, подступив ко Владимиру, требовали от граждан выдачи трех советников Давида, виновников Василькова ослепления. Боясь возмущения граждан, Давид приказал выдать только двоих: третий бежал в Киев. Теперь поднялся на Ростиславичей великий князь: он хотел лишить их уделов, но на Волыни разбит был Володарем. В битве участвовал и слепой Василько; держа в руках крест, он громко кричал Святополку: «Вот мститель твой!» Через год Давид потребовал нового съезда князей: он хотел оправдаться в своем злодействе. Ростиславичи отказались явиться на съезд несправедливых судей, но князья в 1101 г. все-таки постановили решение, выполнения которого требовали через послов: чтобы Теребовль отдан был Святополку, а В. Володарь взял бы к себе или отпустил бы к дядям, которые обязываются «кормить» его. Ростиславичи с негодованием отвергли это требования. Затем, под 1117 г., летописи отмечают поход В. к Владимиру Волынскому с Владимиром Мономахом, который ходил тогда на помощь сыну своему Андрею, осажденному во Владимире Ярославом, или «Ярославцем», сыном вел. кн. Святополка, - а под 1122 г. говорят о выкупе им за 20000 гривен серебра брата своего Володаря, взятого в плен поляками. Позже В. перешел на сторону «Ярославца», с которым осаждал Андрея Владимировича во Владимире в 1123 г.; но по убиении Святополкова сына возвратился в Теребовль и там в следующем 1124 г. скончался, оставив по себе двух сыновей, Ивана и Григория.

«Полное собрание росс. лет.» (т. I, II, ΙΙI, VII под встречающимися в ст. годами и отчасти V).

Вопрос вопросов: а почему вдруг и именно ослепление? А вот почему, пишет В.В. Пузанов:

«Святополк обращается к киевлянам за советом, как поступить с теребовльским князем в свете возведенных на последнего обвинений со стороны Давыда и получает развязывавший ему руки совет: «...Тобе княже достоить блюсти головы своее...».

Уже некоторые дореволюционные исследователи предполагали, что Святополк советовался с киевлянами на вече. Несколько лет назад в Киеве были опубликованы две обстоятельные статьи по данной проблеме, попытавшиеся рассмотреть ее в контексте антропологического видения истории. Так, Ю.Г. Писаренко предположил, что ослепление Василька являлось наказанием по принципу талиона.

Лишение зрения символизировало смерть Василька и исторжение из княжеского рода. Это было и предупреждение Владимиру Мономаху. Однако Владимир Мономах, объявив жертву Василька родовой, перехватил инициативу «у ослепителей Василька». В итоге, «ослепление, как насильственное лишение связи с родом и общая травма рода... оборачиваются коллективным “прозрением” — восстановлением нарушенной родовой связи». Правда, по словам Ю.Г. Писаренко , сам Василько лично «от этого ничего не выигрывает», поскольку «Уветичский съезд не находит нужным выделять калеке отдельную волость...».

Иной трактовки придерживается А. Г. Плахонин . Как и Ю. Г. Писаренко , он обращает внимание на византийскую природу наказаний в виде ослепления. Вместе с тем полагает, что «представления о Руси, как общем владении княжеского рода исключали возможность квалификации действия какого-либо князя как политического преступления и возможности суда над ним согласно нормам обычного права.

Эти обстоятельства выводили представителей княжеского рода за рамки обычной юридической практики. Однако, увеличение численности княжеского рода и распространение христианских норм, запрещавших взаимное убийство Рюриковичей как братоубийственное, требовали поиска новых правовых путей разрешения конфликтов внутри княжеского рода».

Заимствованную из Византии «идею ослепления как наказания», на Руси попытались адаптировать «к местной юридической практике. Такой формой адаптации и стало вынесение приговора ослепления совместным решением веча и князя». Эта практика, впоследствии, была распространена и на смертную казнь для представителей рода Рюриковичей.

По мнению исследователя, «в первоначальном тексте «Повести об ослеплении», очевидно, речь шла о совместном решении киевского веча и киевского князя Святополка наказать Василька. «Приговором веча в отношении Василька», по мысли автора, «была смертная казнь... Мысль о возможности применения ослепления возникла у Давыда после того, как за Василька вступилось духовенство».

В этой связи А. Г. Плахонин делает интересное предположение: «Не заключалась ли вина Давыда в том, что он отошел от приговора веча и взял инициативу наказания на себя? Во всех случаях... дело казни или покалечения члена княжеского рода сознательно перекладывалась князьями на вече...». Немаловажно и такое наблюдение автора: «Особенностью применения ослепления как формы наказания на Руси стало и то, что здесь, в отличие» от Византии, «так окончательно и не сложилось представление о том, что отсутствие зрения, как и другие формы калечества, лишают жертву прав на светскую власть. В случаях с Васильком, смоленскими Ростиславичами и жертвами феодальной войны XV в., ослепленные и впоследствии сохраняли права на свои удельные владения...».

В.В. Пузанов
«Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты»
— Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2007

И, чтобы дополнить картину — С. М. Соловьев со своими подробностями события:

«Младший из Ростиславичей, Василько, князь теребовльский отличался необыкновенно предприимчивым духом; он уже был известен своими войнами с Польшею, на опустошение которой водил половцев; теперь он затевал новые походы: на его зов шли к нему толпы берендеев, печенегов, торков; он хотел идти с ними на Польшу, завоевать ее и отмстить ей за Русскую землю, за походы обоих Болеславов; потом хотел идти на болгар дунайских и заставить их переселиться на Русь; наконец, хотел идти на половцев, и либо найти себе славу, либо голову свою сложить за Русскую землю.

Понятно, что соседство такого князя не могло нравиться Давыду, особенно если последний не знал настоящих намерений Василька, слышал только о его военных приготовлениях, слышал о приближении варварских полков и мог думать, что воинственный Василько прежде всего устремит их на его волости: известна была вражда Ростиславичей к прежнему волынскому князю, Ярополку, известно было подозрение, которое лежало на них в смерти последнего.

Нашлись люди, которые возможность переменили в действительность; странным могло казаться, что двое доблестнейших князей, Мономах и Василько, не воспользуются своею доблестию, своею славою для возвышения, усиления себя на счет князей менее достойных, и вот трое мужей из дружины Давыдовой — Туряк, Лазарь и Василь начали говорить своему князю, что Мономах сговорился с Васильком на него и на Святополка, что Мономах хочет сесть в Киеве, а Василько — на Волыни.

Давыд испугался: дело шло о потери волости, об изгнании, которое он уже испытал; вероятность была в словах мужей его; притом же мы не знаем, какие еще доказательства приводили они, не знаем, в какой степени поведение Мономаха и Василька в самом Любече могло подать повод к толкам: в то время, когда князья мирились и рядились, дружинники их наблюдали и толковали и, бог весть, до чего могли дотолковаться.

Как бы то ни было, летописец и, как видно, вообще современники складывали главную вину на мужей Давыдовых, а его обвиняли только за то, что, поддавшись страху, поспешил поверить лживым словам. Он приехал из Любеча в Киев вместе с Святополком и рассказал ему за верное, что слышал от мужей своих: «Кто убил брата твоего Ярополка? — говорил он ему, — а теперь мыслит и на тебя и на меня, сговорился с Владимиром, промышляй о своей голове!».

Святополк смутился, не знал, верить или нет; он отвечал Давыду: «Если правду говоришь, то бог тебе будет свидетель, если же из зависти, то бог тебе судья». Потом жалость взяла Святополка по брате, да и о себе стал думать: «Ну как это правда?» Давыд постарался уверить его, что правда, и стали вместе думать о Васильке; тогда как Василько с Владимиром не имели ни о чем понятия»

С. М. Соловьёв «История России с древнейших времен»
— СПб.: Товарищество «Общественная польза», 1851—1879

И есть смысл поговорить о Давиде Игоревиче, чтобы у читателя сложилась полная биографическая картинка участников событий. Итак, Давид Игоревич — князь Владимиро-Волынский, Дорогобужский. Сын Владимиро-Волынского, а затем Смоленского князя Игоря Ярославича († 1060), внук Ярослава Мудрого.

«После смерти отца остался на положении князя-изгоя, лишенного удела. По сведениям, приводимым В. Н. Татищевым (их достоверность не подтверждена), получил от своего дяди, великого князя Киевского Всеволода Ярославича, город Туров. По другим данным, пребывал во Владимире на Волыни, у своего старшего двоюродного брата князя Ярополка Изяславича.

18 мая 1081 г. вместе с князем Володарем Ростиславичем , посадника князя Всеволода Ярославича. В 1083 г. в Тьмуторокань вернулся из Византии князь Олег Святославич, княживший здесь ранее. Он захватил Давыда и Володаря, но затем отпустил их на Русь.

По сведениям того же Татищева, около 1084 г. Давыд, соединясь с Володарем и его братом Васильком Ростиславичами, изгнал Ярополка из Владимира-Волынского. Ярополк обратился за помощью к Всеволоду Ярославичу, и тот послал против князей своего сына Владимира Мономаха. Мономах изгнал Давыда и Ростилавичей и вернул город Ярополку...

По летописи, в 1084 г. Давыд напал у Олешья на «гречников» (т.е. купцов, которые вели торговлю с Византией) и отнял у них «все имение». Всеволод Ярославич, послав за Давыдом, привел его на Русь и, «довольно за его так многие безпутства наказав словесно» (слова Татищева), передал ему во владение город Дорогобуж (на Волыни).

Давыд Игоревич не оставил своих притязания на Владимир-Волынский, на который он, очевидно, претендовал как на свою «отчину», и даже сумел получить этот город, но лишь на короткое время. В 1085 г. волынский князь Ярополк Изяславич начал войну против киевского князя Всеволода Ярославича. Причиной его выступления, по сведениям (или догадке?) Татищева, стала передача Давыду Дорогобужа, на который претендовал сам Ярополк. По приказу Всеволода на Волынь двинулись полки князя Владимира Мономаха, и Ярополку пришлось бежать из пределов Руси. Во Владимире же Мономах посадил на княжение Давыда Игоревича.

Годом позже Ярополк вернулся на Русь, заключил мир с Всеволодом и его сыном и вновь сел на княжение во Владимире. Однако 22 ноября 1087 г. Ярополк был убит (как полагали, убийцами, подосланными князьями Ростиславичами — недавними союзниками Давыда). Очевидно, что тогда же Давыд вновь получил Владимир-Волынский. Во всяком случае, летопись называет его владимиро-волынским князем под 1097 г. и особо отмечает, что этот город Давыд получил от Всеволода.

Вероятно, тогда же испортились отношения между Давыдом и князьями Ростиславичами, Володарем и Васильком, княжившими в соседней Галицкой земле. Татищев сообщает о том, что Ростиславичи разоряли Давыдову волость, на что князь жаловался Всеволоду Ярославичу. По сведениям, приведенным также лишь в «Истории Российской» В. Н. Татищева , Давыд Игоревич участвовал в походах русских князей в Польшу (1088 г.) и на греческий город Корсунь в Крыму (1095), а в 1096 г. вместе с Владимиром Мономахом и Святополком Киевским осаждал город Стародуб, в котором затворился князь Олег Святославич Черниговский...

В 1097 г. вместе с другими князьями Давыд участвовал в Любечском съезде; по заключенному тогда договору за ним был закреплен город Владимир-Волынский (В. Н. Татищев прибавляет к этому также «Луцк по Горынь»)...

Вместе с князем Святополком Изяславичем Киевским Давыд отправился из Любеча в Киев. Здесь, по наущению своих мужей Туряка, Лазаря и Василя, он стал подговаривать Святополка против князя Василька Ростиславича Теребовльского: якобы Василько объединился против них с князем Владимиром Всеволодовичем Мономахом и они намереваются отнять их владения — у Святополка Киев, а у него, Давыда, Владимир-Волынский.

При этом Давыд открыто обвинял Ростиславичей в гибели Святополкова брата Ярополка Изяславича в 1087 г. 4 ноября 1097 г. Василько также прибыл в Киев (направляясь домой из Любеча). 5 ноября он был приглашен к Святополку и предательски схвачен на княжеском дворе. На следующий день Давыд, опасаясь нерешительности Святополка, увез Василька в ближний к Киеву город Белгород и там злодейски ослепил его, после чего перевез едва живого князя во Владимир-Волынский, где посадил под стражу...»

А. Ю. Карпов «Люди древней Руси IX-XIII вв.»

В год 6605 (1097). Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и собрались на совет в Любече для установления мира, и говорили друг другу: "Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут воины. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей: Святополк - Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир - Всеволодовой, Давыд и Олег и Ярослав - Святославовой, и те, кому Всеволод роздал города: Давыду - Владимир, Ростиславичам же: Володарю - Перемышль, Васильку - Теребовль". И на том целовали крест: "Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной". Сказали все: "Да будет против того крест честной и вся земля Русская". И, попрощавшись, пошли восвояси.

И пришли Святополк с Давыдом в Киев, и рады были люди все, но только дьявол огорчен был их любовью. И влез сатана в сердце некоторым мужам, и стали они наговаривать Давыду Игоревичу, что "Владимир соединился с Васильком на Святополка и на тебя". Давыд же, поверив лживым словам, начал наговаривать ему на Василька: "Кто убил брата твоего Ярополка, а теперь злоумышляет против меня и тебя и соединился с Владимиром? Позаботься же о своей голове". Святополк же сильно смутился и сказал: "Правда это или ложь, не знаю". И сказал Святополк Давыду: "Коли правду говоришь, Бог тебе свидетель; если же от зависти говоришь, Бог тебе судья". Святополк же пожалел брата своего и про себя стал думать: а ну как правда все это? И поверил Давыду, и обманул Давыд Святополка, и начали они думать о Васильке, а Василько этого не знал, и Владимир тоже. И стал Давыд говорить: "Если не схватим Василька, то ни тебе не княжить в Киеве, ни мне во Владимире". И послушался его Святополк.

И пришел Василько 4 ноября, и перевезся на Выдобечь, и пошел поклониться к святому Михаилу в монастырь, и ужинал тут, а обоз свой поставил на Рудице; когда же наступил вечер, вернулся в обоз свой. И на другое же утро прислал к нему Святополк, говоря: "Не ходи от именин моих". Василько же отказался, сказав: "Не могу медлить, как бы не случилось дома войны". И прислал к нему Давыд: "Не уходи, брат, не ослушайся брата старшего". И не захотел Василько послушаться. И сказал Давыд Святополку: "Видишь ли - не помнит о тебе, ходя под твоей рукой. Когда же уйдет в свою волость, сам увидишь, что займет все твои города - Туров, Пинск и другие города твои. Тогда помянешь меня. Но призови его теперь, схвати и отдай мне". И послушался его Святополк, и послал за Васильком, говоря: "Если не хочешь остаться до именин моих, то приди сейчас, поприветствуешь меня и посидим все с Давыдом". Василько же обещал прийти, не зная об обмане, который замыслил на него Давыд. Василько же, сев на коня, поехал, и встретил его отрок его, и сказал ему: "Не езди, княже, хотят тебя схватить". И не послушал его, подумав: "Как им меня схватить? Только что целовали крест, говоря: если кто на кого пойдет, то на того будет крест и все мы". И, подумав так, перекрестился и сказал: "Воля Господня да будет".

И приехал с малою дружиной на княжеский двор, и вышел к нему Святополк, и пошли в избу, и пришел Давыд, и сели. И стал говорить Святополк: "Останься на праздник". И сказал Василько: "Не могу остаться, брат: я уже и обозу велел идти вперед". Давыд же сидел как немой. И сказал Святополк: "Позавтракай хоть, брат". И обещал Василько позавтракать. И сказал Святополк: "Посидите вы здесь, а я пойду распоряжусь". И вышел вон, а Давыд с Васильком сидели. И стал Василько говорить с Давыдом, и не было у Давыда ни голоса, ни слуха, ибо был объят ужасом и обман имел в сердце. И, посидев немного, спросил Давыд: "Где брат?". Они же сказали ему: "Стоит на сенях". И, встав, сказал Давыд: "Я пойду за ним, а ты, брат, посиди". И, встав, вышел вон. И как скоро вышел Давыд, заперли Василька, - 5 ноября, - и оковали его двойными оковами, и приставили к нему стражу на ночь. На другое же утро Святополк созвал бояр и киевлян и поведал им, что сказал ему Давыд, что "брата твоего убил, а против тебя соединился с Владимиром и хочет тебя убить и города твои захватить". И сказали бояре и люди: "Тебе, князь, следует заботиться о голове своей; если правду сказал Давыд, пусть понесет Василько наказание; если же неправду сказал Давыд, то пусть сам примет месть от Бога и отвечает перед Богом". И узнали игумены и стали просить за Василька Святополка; и отвечал им Святополк: "Это все Давыд". Узнав же об этом, Давыд начал подговаривать на ослепление: "Если не сделаешь этого, а отпустишь его, то ни тебе не княжить, ни мне". Святополк хотел отпустить его, но Давыд не хотел, остерегаясь его.

И в ту же ночь повезли Василька в Белгород - небольшой город около Киева, верстах в десяти; и привезли его в телеге закованным, высадили из телеги и повели в избу малую. И, сидя там, увидел Василько торчина, точившего нож, и понял, что хотят его ослепить, и возопил к Богу с плачем великим и со стенаньями. И вот вошли посланные Святополком и Давыдом Сновид Изечевич, конюх Святополков, и Дмитр, конюх Давыдов, и начали расстилать ковер, и, разостлав, схватили Василька, и хотели его повалить; и боролись с ним крепко, и не смогли его повалить. И вот влезли другие, и повалили его, и связали его, и, сняв доску с печи, положили на грудь ему. И сели по сторонам доски Сновид Изечевич и Дмитр, и не могли удержать его. И подошли двое других, и сняли другую доску с печи, и сели, и придавили так сильно, что грудь затрещала. И приступил торчин, по имени Берендий, овчарь Святополков, держа нож, и хотел ударить ему в глаз, и, промахнувшись глаза, перерезал ему лицо, и видна рана та у Василька поныне. И затем ударил его в глаз, и исторг глаз, и потом - в другой глаз, и вынул другой глаз. И был он в то время, как мертвый. И, взяв его на ковре, взвалили его на телегу, как мертвого, повезли во Владимир.

И, когда везли его, остановились с ним, перейдя Звижденский мост, на торговище, и стащили с него сорочку, всю окровавленную, и дали попадье постирать. Попадья же, постирав, надела на него, когда те обедали; и стала оплакивать его попадья, как мертвого. И услышал плач, и сказал: "Где я?". И ответили ему: "В Звиждене городе". И попросил воды, они же дали ему, и испил воды, и вернулась к нему душа его, и опомнился, и пощупал сорочку, и сказал: "Зачем сняли ее с меня? Лучше бы в той сорочке кровавой смерть принял и предстал бы в ней перед Богом". Те же, пообедав, поехали с ним быстро на телеге по неровному пути, ибо был тогда месяц "неровный" - грудень, то есть ноябрь. И прибыли с ним во Владимир на шестой день. Прибыл же и Давыд с ним, точно некий улов уловив. И посадили его во дворе Вакееве, и приставили стеречь его тридцать человек и двух отроков княжих, Улана и Колчка.

Владимир же, услышав, что схвачен был Василько и ослеплен, ужаснулся, заплакал и сказал: "Не бывало еще в Русской земле ни при дедах наших, ни при отцах наших такого зла". И тут тотчас послал к Давыду и Олегу Святославичам, говоря: "Идите в Городец, да поправим зло, случившееся в Русской земле и среди нас, братьев, ибо нож в нас ввержен. И если этого не поправим, то еще большее зло встанет среди нас, и начнет брат брата закалывать, и погибнет земля Русская, и враги наши половцы, придя, возьмут землю Русскую". Услышав это, Давыд и Олег сильно опечалились и плакали, говоря, что "этого не бывало еще в роде нашем". И тотчас, собрав воинов, пришли к Владимиру. Владимир же с воинами стоял тогда в бору.

Владимир же, и Давыд, и Олег послали мужей своих к Святополку, говоря: "Зачем ты зло это учинил в Русской земле и вверг нож в нас? Зачем ослепил брата своего? Если бы было у тебя какое обвинение против него, то обличил бы его перед нами, а, доказав его вину, тогда и поступил бы с ним так. А теперь объяви вину его, за которую ты сотворил с ним такое". И сказал Святополк: "Поведал мне Давыд Игоревич: "Василько брата твоего убил, Ярополка, и тебя хочет убить и захватить волость твою, Туров, и Пинск, и Берестье, и Погорину, а целовал крест с Владимиром, что сесть Владимиру в Киеве, а Васильку во Владимире". А мне поневоле нужно свою голову беречь. И не я его ослепил, но Давыд; он и привез его к себе". И сказали мужи Владимировы, и Давыдовы, и Олеговы: "Не отговаривайся, будто Давыд ослепил его. Не в Давыдовом городе схвачен и ослеплен, но в твоем городе взят и ослеплен". И сказав это, разошлись.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

*Историческая повесть об ослеплении Василька Ростиславича была написана между 1112 и 1118 гг. с явной тенденцией осудить виновников казни. Она не входила в состав первой редакции «Повести временных лет».
Любячь — древний город на Днепре, ныне районный центр Черниговской области. Здесь происходил в 1096 г. любичский съезд князей, в котором приняли участие Святополк Изяславич киевский (ум. 1113), Владимир Всеволодович Мономах переяславский (ум. 1125), Давид Игоревич владимиро-волынский (ум. 1112), Василько Ростиславич теребовльский (ум. 1124), Давид Святославич черниговский (ум. 1123) и его брат Олег Святославич, названный в «Слове о полку Игореве» Гориславичем (ум. 1115).
Выдубецкий Михайловский монастырь находился в окрестностях Киева. Он был основан отцом Владимира Мономаха в 1070 г.; в этом монастыре составлялась по приказу Владимира Мономаха вторая редакция «Повести временных лет».
Звижден городъ — городок на западе от Киева, на р. Здвиже.